Она откинула голову и глянула на мужчину сквозь полуприкрытые ресницы. В глазах блеснула теперь так хорошо всем знакомая сталь. Приоткрыв губы, она уже хотела сказать фразу, как что-то её остановило. Чертам вернулось былое спокойствие. Через решетки окна молодая женщина посмотрела на небо. Там, огромным, желтым диском, застыла луна. А немного правее, словно её младшая подружка, светила вторая, величиной со сливу.
– Теперь мы знаем, что это их станция, – произнесла молодая женщина или почти еще девушка, указывая рукой на малое ночное светило. – А раньше я думала, что это новая звезда…
Крик не ответил, только посмотрел в окно.
– Иногда мы видим то, что хотим видеть… – добавила Майла и, немного помолчав, заметила: – Нам бы добраться до их станции…
Лицо мужчины исказила горькая усмешка.
– Добирайся, тебе это по зубам, Майла! Всего три-четыре десятка лет… Ведь такие сроки ты ставишь в новой программе? Для науки – всего ничего… – он оторвался от созерцания ночного неба и повернулся к девушке. – А для нас?
– Целая жизнь, – отозвалась она.
– И никакого личного счастья, мужа, детей, внуков… Ведь именно так ты решила? Только работа, сон и короткие встречи с ничего не значащим для тебя кавалером, чтобы не обременять себя лишними мыслями, чтобы не отвлекаться от работы…
Он не закончил фразу. Голос оборвался на полуслове.
В бессильном гневе Крик метнулся к столу, схватил лежавшую там кипу бумаг и подбросил их к потолку. Листы, словно белые осенние листья, принялись разлетаться по комнате и застилать собой пол.
– Вот во что превратилась твоя жизнь! – закричал он в ярости. – В кипу шуршащих бумажек, в груду чертежей и схем!
Майла даже не пошевелилась. Молча она провожала взглядом труды многомесячной работы, которые теперь падали на пол и рассыпались в беспорядке.
– Ты же сам ученый! – наконец произнесла она с едва сдерживаемой горечью.
– Не такой одержимый, как ты, – уже остыв и понимая, ЧТО натворил, прошептал Крик. – Прости…
Он понуро опустил голову и, не произнеся больше ни слова, выскочил в коридор.
Когда дверь захлопнулась, она села на пол, посреди груды разбросанных листов, и заплакала.
Следующее утро выходного дня Майла сидела на постели и покрасневшими глазами смотрела в сторону беспорядочно разложенных по столу документов. Полночи она собирала их с пола и пыталась уложить в нужной последовательности. Но часть работы все равно осталась незавершенной.
Выходить из комнаты не хотелось. Никто не должен видеть главного ученого базы в таком виде. Поползут ненужные слухи, вопросы… А сейчас не то время!
В дверь постучали.
– Это я, Вив! – послышался голос из коридора. – Они предлагают нам выбрать место и время! Какие будут указания?
– Плато у Афинских гор. Завтра в полдень, – продиктовала Майла заготовленное решение.
Несколько секунд в коридоре слышалось недоуменное покашливание Вив. Подруга явно рассчитывала на приглашение, но так ничего и не услышав, удалилась.
Через некоторое время опять послышался стук. Майла вздрогнула и посмотрела на стрелки часов. К её огромному удивлению прошло больше часа.
– Майла, ты пропустила завтрак, – раздался озабоченный голос подруги. – Что-то случилось?
Молодая женщина неуверенно пошевелилась. Не хотелось вставать, не хотелось одеваться – ничего не хотелось. Припухшие глаза заломило. Майла попыталась сморгнуть, но вместо ожидаемого облегчения на ресницах появились капли слез, и глаза зажгло с еще большей силой.
Неужели что-то серьезное? Нет, не время. Майла попыталась встать и что-то ответить ожидающей у двери Вив, но вместо этого обессилено опустила руки.
Может, не все так плохо? Боль, жжение… Просто она придает ощущениям слишком много значения. Болезни нет, а чувства гипертрофированно усиливаются в самом её сознании? Важен сам статус, который она присваивает недомоганию?
– Майла, откликнись! – теперь голос Вив звучал по-настоящему озабоченно.
Майле показалось, что не прошло и доли секунды, когда Вив уже сидела на постели и озабоченно прикладывала ладонь к её лбу.
– У тебя жар! – пробормотала подруга озабоченно. – Надо позвать Руппи или Тонни.
