После переезда настроение заметно улучшилось. Мелкие склоки и недовольные ворчания прекратились.
Путешественники окунулись с головой в работу.
Работали с упоением, изголодавшись. Почти все засиживались до глубокой ночи и в очередной раз перепроверяли схемы древних чертежей.
К концу второго сезона подготовительные работы оказались полностью завершены. В честь такого события организовали маленький праздник. Женщины надели свои самые красивые наряды, мужчины гладко выбрились и надушились местными сортами парфюмерной воды.
На радостях позвали и представителей Северного Дома. На приглашение откликнулся сам Отулл. В сопровождении нескольких своих соплеменников в разноцветных плащах он появился в зале в разгар праздника и торжественно вручил несколько ящиков с самыми красивыми тканями, изумительным вином и всевозможными сладостями.
Подношения Северного Дома вызвали у изрядно захмелевших путешественников бурю оваций, и они в порыве радости принялись обниматься и целоваться со своими, теперь уже, соседями. А Майла с Атисом и несколькими его ребятами поспешно выкатили ответный подарок – свою маленькую гордость, бочонок отличного пива из семян, выращенных в специальных теплицах.
После обмена любезностями праздник покатился своим чередом. Послышались веселые голоса, требующие песен и плясок. Зазвучала музыка.
Захмелевшая Майла с удовольствием наблюдала за танцующими парами. Как всегда, в центре внимания кружилась в вихре музыки и восторженных взглядов Вив. Несколько девочек-подростков лихо выплясывали с подчиненными Атиса. Даже Рыжая Мэри осмелела и пританцовывала в уголке вместе с подвыпившим Руппи.
После своего изгнания химик несколько смягчился в своей неприязни к женскому полу и принялся оказывать весьма недвусмысленную благосклонность в сторону «старой девы». А та, похоже, наконец-то решила пуститься во все тяжкие. Только по её градации «всеми тяжкими» считались воздушные поцелуйчики и мимолетные обнимания за дверьми лаборатории.
Тонни тем временем о чем-то оживленно спорил с Атисом и сдабривал громкие возгласы щедрыми глотками пива. Крик бурно жестикулировал в разговоре с пожилым директором медицинской лаборатории Еийлом.
Одним словом, каждый нашел занятие по душе.
Майла улыбнулась. Людям пора было отдохнуть.
В торжественном полумраке залы кружились тени танцующих, пахло едой и пряностями. В воздухе витало опьянение и безрассудное забытье. Несколько человек выводили мотив старинной песни. Повсюду слышались веселые голоса и смех.
И в один миг Майла окунулась во времена своего детства, такого же безрассудного и беззаботного, как этот вечер. Когда не нужно ни о чем думать и ничего решать. Когда все запланировано, и каждый точно знает свое предназначение.
Как просто было тогда!
За спиной послышалось легкое покашливание, и Майла тут же вернулась в реальность. За спиной стоял Отулл. Стоял и смотрел на неё своим долгим вдумчивым взглядом.
Девушка вздрогнула и немного робко улыбнулась. Теперь так робко Майла улыбалась лишь патриарху Северных. В остальных случаях она разрешала себе только ободряющую улыбку.
– Ностальгия? – поинтересовался Отулл вкрадчиво.
Девушка кивнула, и в глубине её глаз, цвета изумруда с морской синевой, заблестели огоньки звезд.
– У меня никогда не было такого детства, – заметил мужчина.
Его голос прозвучал глухо и печально. Без тени сожаления и вместе с тем… печально.
Майла полуприкрыла глаза, и их огоньки заволокло дымкой густых ресниц. Тонкие черты приобрели еще большую загадочность, а на губах появилась недосказанность, словно стих, оборванный на середине.
Они продолжали молчать.
Море вопросов витало вокруг. Но они молчали. И дело тут было вовсе не в стремлении скрыть мысли. Просто оба молчали об одном и том же – о разных странах, разных обычаях, разном прошлом… И вместе с тем об одной судьбе, которая свела их, непохожих, их народы, жизни, мысли…
