– Но разве нормально желать нападать? – изумилась девушка. – Мы же никогда не знали подобного! Никогда ни с кем не воевали! Даже между собой!
– Но тем не менее ты привезла чертежи древнего оружия…
– Возможно, подобные изобретения являлись практикой для ума, – отозвалась девушка. – В школе мы тоже делали много чертежей. Но далеко не все могли воплотить в жизнь.
– Но не практиковались в изобретении оружия, – заметил Отулл, и его глаза сверкнули двумя яркими огоньками.
И вдруг Майла поймала себя на отчетливой мысли – глава Северных что-то настойчиво хочет ей объяснить, но пока не уверен в готовности девушки к информации. Она сама должна прийти к выводу.
Стойкое, надрывное чувство заставило Майлу сесть прямо и в упор посмотреть в глаза мужчины.
– Мы никогда не воевали и никогда не проектировали оружия, – начала она осторожно. – Но тем не менее наши предки, очень давно, так давно, что всякая точная информация утеряна, его изобретали…
Девушка на секунду задумалась.
Предположение оказывалось слишком жутким, чтобы произнести его вслух.
– Все в природе, – тихо произнес Отулл, – пожирает друг друга и кормится друг другом. Более мелкие и слабые идут в пишу более крупным и сильным. Животные сражаются за территории, самок, еду… В большинстве видов естественная смерть – великая редкость. Дряхлеющий и обессиленный тут же рискует оказаться растерзанным и съеденным. Такова природа…. И только мы… много веков живем в абсолютном мире. Где нет, ни то, что войн, но даже мелких стычек. Однако мы знаем слова: «война», «оружие», «нападение»…
– Мы воевали? – прошептала Майла, а потом поспешно качнула головой.
Мысль о возможности воевать между собой показалась ей настолько омерзительной и противоестественной, что к горлу подступила невыносимая дурнота.
– Это отвратительно! – выдохнула она. – Подобного не могло происходить с нашими предками! Все это вранье и выдумки! Мы… Мы не животные, глупые и тупые! Мы же люди!
Майла повернулась к Отуллу и с надеждой посмотрела ему в глаза. Патриарх Северных не имел права думать подобным образом о своих предках! Это бы выглядело крайне неуважительно, если не сказать кощунственно!
Отулл отвел глаза и пожал плечами.
Майла обескуражено вскочила с дивана и, вперив взор в темную фигуру мужчины, звонко воскликнула:
– Не надо меня убеждать, что мы монстры!
Но её слова потонули в звуках музыки и веселом смехе. Отулл же только откинулся на подушки и пригубил глоток вина через маску-мираж.
– Это одна из причин нашего неприятия насилия. Стоит только начать… – заметил он, допивая бокал. – Ведь мы и сами не знаем, какие черные тайны скрывает наша душа и история.
– Что скрывают ваши маски? – в тон ему отозвалась Майла.
Отулл вопреки обыкновению откинул капюшон и задумчиво посмотрел на девушку.
Без капюшона он выглядел более молодым и привлекательным. Лицо обрамляли темно-пепельные кудри волос с элегантной серебряной проседью, которая оттеняла раскосые глаза и подчеркивала упрямый разлет темных бровей, но вместе с тем открывался жесткой подбородок и четко очерченные скулы.
Мужчина пошевелился, и в сознании Майлы послышался его необычный, шелестящий и вместе с тем глубокий голос:
– Долгое время многие мои соплеменники не желали вашего прибытия. Считали все Дома за пределами Северных земель – одноклеточной кашицей, не заслуживающей внимания. Нам были чужды ваши взгляды и слишком серая однообразность представлений. Тогда, на расстоянии, общаясь по радио, вы казались слишком… примитивными… – Отулл на мгновение замолчал, стараясь подобрать верные слова. – Видишь ли… Вы были слишком непохожи на нас, чтобы увидеть красоту, которая заключалась в совершенно противоположных нам убеждениях… Вот и ответ на вопрос, что скрывают наши маски…
Мужчина умолк и принялся внимательно смотреть на девушку.
– Дело вовсе не в карантине или инфекции, – подытожила Майла. – Значит, Вы боитесь, что можете показаться нам слишком иными?
Вопрос остался без ответа. Только его отголоски, словно эхо, продолжали витать где-то рядом.
Майла встала и, уважительно склонив голову, в знак окончания разговора направилась к кругу танцующих.
