Наружная дверь бесшумно отъехала в сторону, как только Ливадова подошла к ней. Женька ошиблась, решив, что за окном сад. Она находилась на просторной лоджии с большим количеством декоративных кустарников в объемных горшках. Названия большей части растений не были известны Евгении, она узнала только розы. Однако не это сейчас волновало девушку.
Подергав ручку двери на стене слева, Женька убедилась, что та заперта. Получается, она здесь на правах заключенной в тюремной камере. Вдобавок над балконным ограждением полупрозрачная сетка. Она закрывала все открытое пространство и была заметна лишь с трех шагов. Наружу не высунешься.
Да только стоило ли туда выглядывать?
– Где же я? – негромко произнесла Ливадова, прикрыв ладошкой рот.
Глаза широко раскрылись от изумления, когда она увидела небоскребы. Высоченные, с острыми шпилями, пронзающими небеса. В архитектуре зданий из стали и стекла были сделаны акценты, которые создавали особое впечатление. Словно все небоскребы устремлены ввысь. Вот-вот оторвутся от земли и взлетят!
Куда бы девушка ни посмотрела – везде прекрасные здания со шпилями под ярко-голубым безоблачным небом. А далеко внизу прямые зеленые проспекты. Женька видела парки и усаженные деревьями улицы. Других подробностей не разглядеть – ее лоджия очень высоко. Женька боялась даже подумать, на каком она этаже.
– Это не Россия, – негромко произнесла девушка, – такого города у нас нет.
Сквозь сетку дул легкий теплый ветерок. Снаружи лето, а дома конец сентября. Нет, ее точно вывезли в другую страну. Но кто? И…
Женька пораженно смотрела на шпили небоскребов, мимо которых плыли маленькие точки. Несколько разнонаправленных потоков из летательных аппаратов; как будто к небесам подняли автомагистрали. Некоторые точки уходили вниз, другие, наоборот, поднимались к общему потоку. Ливадова не могла оторвать взгляд от воздушных дорог. Это не Россия и даже не Земля. Либо совсем другой, но не две тысячи шестнадцатый год!
Как? Почему?
Сзади послышался чей-то разговор. Женька оглянулась. Дверь слева теперь открыта, и через нее вошли двое в белых медицинских одеждах с высокими и строгими воротниками. Пожилой сухопарый мужчина с редкими седыми волосами и высокая крепкая молодая женщина с большой грудью и широкими плечами. Ее волосы были стянуты сзади в тугой узел.
– Здравствуйте, Евгения Константиновна! – улыбаясь, заговорил старик; искренне, как показалось Женьке.
Впрочем, добрый тон направившегося к ней человека не мог унять подозрительности Ливадовой.
– Откуда вы меня знаете? – Девушка вцепилась правой рукой в ворот своего халата, а левой обхватила живот. Она вдруг сильно разволновалась.
– Об этом чуть позже. – Врачи, как окрестила этих двоих Женька, приблизились к ней. Старик по-прежнему улыбался, а женщина хранила маску бесстрастности. – Меня зовут Игорь Иванович Мартынов. Я профессор Трансрегионального университета, в здании которого мы сейчас и находимся. Институт физики в Новосибирске.
– Новосибирск? – переспросила Евгения и задала другой вопрос. Нелепый, но он казался ей очень важным: – Вы по-русски говорите?
Двое медиков недоуменно переглянулись.
– Разумеется.
– А там Новосибирск? – Ливадова махнула рукой в сторону небоскребов.
– Именно так.
– Какой сейчас год?
– Две тысячи двести пятьдесят второй. Четырнадцатое декабря.
Женьке захотелось лишиться чувств, и чтобы все, что с ней случилось, оказалось лишь ее воспаленным бредом. Чтобы, очнувшись, она лежала на песке у Ведьмина пруда, а Андрей испуганно тормошил ее за плечи и говорил, что надо вызвать «скорую».
– Моя помощница Яна. Аспирантка нашего университета, – заговорил старик. – Первое время…
– Нет! Подождите! – воскликнула Женька. – Я не хочу! Я не могу. Верните меня домой!..
– Моя помощница Яна, – повторил профессор, – поможет освоиться на новом месте.
– А если я не хочу! Я не буду здесь осваиваться. – Женька неожиданно почувствовала прилив смелости. – Не желаю здесь оставаться! Я ухожу! Немедленно!
– Это невозможно. – Мартынов склонил набок голову и пристально посмотрел на Ливадову.
– Почему? – выпалила раскрасневшаяся от переживаний Женька.
