. Да и как могло быть иначе, если судить по тем сведениям, которые сообщались об отдельных городах: 1 тысяча жертв в Цзиннине, 2 тысячи в Цзинане, 17 тысяч в Дунвэйе? Подвести общие итоги не было никакой возможности. Ведь переписи населения в этих отдаленных горах никогда не проводились. Они не представляли никакого интереса в глазах власть имущих ни с экономической, ни с социальной точек зрения.
Удовольствуемся тем, что в наше время число жертв Китайского землетрясения 1920 года определяется обычно в 100 тысяч, хотя некоторые геологи, в том числе англичанин Холмс, доводят его до 200 тысяч, а отдельные китайские газеты писали даже о 250 тысячах погибших. Отметим также, что этот край как бы обречен на сейсмические катастрофы: еще в 1556 году, как мы уже отмечали, более грандиозный катаклизм унес 830 тысяч человеческих жертв, а в 1927 году обвалы лёсса, погребая целые деревни и преграждая течение рек, привели к сотням тысяч жертв.
Глава пятая
Опустошенная империя: Японии в 1923 году
В то утро профессору Эблэ, пришедшему, по обыкновению в обсерваторию Сен-Морского парка, было суждено испытать сильное волнение.
Профессор Эблэ преподавал геофизику в Сорбонне и одновременно руководил Сен-Морской сейсмологической станцией.
Всем парижанам хорошо известен Сен-Мор-де-Фоссе, этот живописный пригород Парижа, в глубине которого, в тихом тенистом парке возвышается здание геофизической обсерватории; в задачу последней, помимо прочего, входит непрестанное прослушивание сейсмографами пульса земного шара.
Робкие вестники великой катастрофы
Итак, утром 1 сентября 1923 года профессор Эблэ пришел в обсерваторию и прежде всего спустился в сопровождении своего ассистента в помещение, где находились сейсмографы, чтобы ознакомиться с тем, что они записали за ночь. Профессор бросил взгляд на закопченную ленту и подскочил: вместо мелких незначительных и непрерывных вибраций, обычно регистрируемых сейсмографами, в эту ночь была записана серия огромных скачков, амплитуда которых превышала 17 сантиметров. Такие скачки следовали один за другим на 75 сантиметрах ленты. Но это означало, что сейсмограф «плясал» в течение двух часов (рис. 4)!
Итак, ночью разразилось большое землетрясение, разумеется, где-то очень далеко от Парижа, поскольку здесь оно совсем не ощущалось. Изучение записи, на которой через равномерные интервалы автоматически наносилась марка времени, позволило Эблэ установить, что землетрясение произошло в 3 часа 11 минут 23 секунды (по Гринвичу). Чередование различных сейсмических волн, следующих одна за другой, соответственно их характеристике, дало возможность установить, на каком расстоянии находился эпицентр: 9500 километров по прямой через толщу земной коры.
Поскольку это расстояние соответствует примерно 10 700 километрам по прямой, проложенной на поверхности земного шара, то теперь, в ожидании других сообщений, оставалось только посмотреть на глобус или на карту мира, чтобы получить разгадку. «Землетрясение разразилось в Японии, — заявил профессор, — и, поскольку запись заняла 769 секунд, толчок должен был произойти 12 минутами раньше, то есть около 2 часов 58 минут по Гринвичу».
Итак, землетрясение само дало о себе знать, послав сигнал через толщу земной коры, причем этот сигнал, очевидно, был самым скорым, так как утренние газеты не проронили ни одного звука по этому поводу.
«О какой катастрофе нам предстоит узнать?» — с тревогой спрашивал себя ученый.
Разумеется, никого не мог поразить тот факт, что Японию постигло еще одно землетрясение. Скорее, можно было бы, пожалуй, удивиться, если бы там в течение года не произошло ни одного землетрясения. Страна эта поистине излюбленная арена для сейсмических возмущений и вулканических явлений. Уже в 1923 году японские сейсмологи во главе со знаменитым Имамурой занимали выдающееся положение среди своих коллег во всем мире. «Да и как можно не интересоваться землетрясениями в такой стране, где они, так сказать, подаются на завтрак, обед и ужин, а вдобавок на сон грядущий», — заявил английский сейсмолог Милн[34]
