— Но как такое возможно? — воскликнул Чен-Лу. — Как? Объясните!
Он заметил внимательный взгляд Жуана и замолчал. Ни в коем случае нельзя показывать этим дикарям своих эмоций, тем более страха. Китаец разозлился на себя, но виду не подал. Сев на место, он заставил себя улыбнуться и покачал головой.
— Ничего себе! — проговорил он. — Так натренировать насекомых! Это почти невероятно, но кто-то сделал это! Мы же имеем доказательства!
— Боже мой! — шептала Рин. — Боже!
— Прекратите ваше глупое бормотание, женщина!
И, уже произнося эту фразу, Чен-Лу понял, что взял неверный тон, а потому сказал помягче:
— Спокойно, Рин! Не нужно истерик! Они ни к чему не приведут.
Звук ракетных двигателей приближался.
— Вы думаете, это аэрокар? — спросила она. — Может быть…
— Да, это грузовой аэрокар бандейрантов. — объяснил Жуан. — Они переключились на альтернативную пару двигателей, чтобы сэкономить горючее. Слышите? Определенно, это бандейранты.
— Они ищут нас?
— Неизвестно. Но, так или иначе, они над облаками.
— И над нашими лучшими друзьями, — заметил Чен-Лу.
Пульсирующий контрапункт ракетных моторов отражался от склонов холмов. Отслеживая направление, в котором двигался грузовик, Жуан повернул голову. Звук уходил вверх по течению и постепенно слабел, заглушаемый шумом бегущей по руслу воды.
— А они не спустятся, чтобы поискать нас? — тихо спросила Рин.
— Они никого не ищут, — ответил Жуан. — Просто летят по своим делам, и все.
Рин посмотрела на облако насекомых, по-прежнему висящее над аэрокаром. С данного расстояния и этой точки зрения облако казалось единым организмом — так тесно сблизились друг с другом составляющие его фрагменты.
— Мы можем их всех подстрелить! — воскликнула Рин и достала эжектор.
Жуан остановил ее, схватив за руку.
— Все равно на небе облака, — сказал он. — А у наших друзей больше подкреплений, чем у нас зарядов.
— Исход битвы был бы сомнителен, — вставил Чен-Лу.
— А если бы не было облаков? — не унималась Рин. — Уйдут ли они когда-нибудь?
— Могут разойтись днем, — произнес Жуан, стараясь говорить помягче. — В это время года подобное частенько случается.
— Они уходят! — крикнула Рин, показывая на облако насекомых. — Смотрите! Уходят!
Жуан увидел, как трепещущая масса начинает двигаться в сторону левого берега. Насекомые достигли береговой линии и исчезли в зарослях.
— Все, ушли! — сказала Рин.
— Это означает, что грузовик тоже ушел, — заметил Жуан.
Рин закрыла лицо ладонями и стала всхлипывать. Жуан попытался погладить ее по голове, чтобы успокоить, но она сбросила его руку.
Тебе следует привлекать его, а не отталкивать, подумал Чен-Лу.
— Мы должны помнить, как мы здесь оказались, — сказал Чен-Лу, — и что должны делать.
Рин выпрямилась, опустила руки и глубоко вздохнула.
— Нам надо занять себя, — продолжил китаец. — Вещами самыми обычными. Это поможет нам преодолеть страх, злость, нетерпимость. — Он помолчал и продолжил: — Я расскажу вам про оргию, на которую однажды попал в Камбодже. Нас было восемь человек, не считая женщин — бывший принц, министр культуры…
— Мы ничего не хотим знать про вашу чертову оргию, — поморщилась Рин.
Вот ее слабое место, подумал китаец. Плоть! Она не хочет слышать ничего, что напомнило бы ей о ее собственной плоти. Хорошо, что теперь я это знаю.
— Вот как? — усмехнулся он. — Ладно. Тогда расскажите нам про Дублин. Я люблю разговоры о людях, которые торгуют своими женами и любовницами, ездят на лошадях и притворяются, будто прошлое не умирает.
— Вы действительно ужасный человек, — сказала Рин.
— Отлично! — воскликнул Чен-Лу. — Можете ненавидеть меня, Рин, я разрешаю. Ненависть требует усилий и разгоняет скуку. Можно дать волю ненависти, когда размышляешь о таких вещах, как богатство и удовольствия. Бывают случаи, когда ненависть приносит больше выгоды, чем занятия любовью.
Жуан повернулся и внимательно посмотрел на китайца, на его неподвижные черты лица. Этот человек использует слова как оружие, подумал он. Манипулирует людьми с помощью фраз. Неужели Рин этого не понимает? Наверное, нет, потому что китаец ее для чего-то использует. Размахивает ею как мечом.
