— А что вы скажете про миллионы бразильцев, которые толпятся в городах и на фермах, созданных по плану переселения, пока не завершена программа экологического восстановления территорий?
— Они привыкают к условиям, в которых живут.
— Это потому, что они надеются на лучшее.
— Рин, дорогая! Вы совершенно не понимаете людей. Правительства легко манипулируют людьми, чтобы получить то, что им нужно.
— А как насчет насекомых? И насчет Великого похода?
Чен-Лу пожал плечами:
— Мы жили с ними бок о бок многие тысячелетия.
— А мутации? А новые виды?
— Вы говорите о тех, что были созданы вашими друзьями бандейрантами? Их мы, вероятно, уничтожим.
— Вряд ли то, с чем мы столкнулись, создано бандейрантами, — возразила Рин. — Во всяком случае Жуан не имеет к этому никакого отношения.
— А кто имеет?
— Не исключено, те же самые люди, которые не желают признать, что их Великий экологический поход был полным провалом.
Чен-Лу сдержал ярость и негромко произнес:
— А я утверждаю, что это неправда!
Рин посмотрела на Жуана, который, похоже, спал. Возможно ли то, о чем говорит Чен-Лу? Нет, конечно!
Китаец откинулся на заднюю переборку аэрокара. Он размышлял. Пусть Рин осмыслит его слова. Он заронил сомнения в ее душу, а это как раз то, что ему нужно, чтобы превратить ее в надежный инструмент его планов. А Джонни Мартино просто рожден быть козлом отпущения — с его североамериканским империалистическим образованием и отсутствием всяческих принципов. Человек без чести и совести, он осмелился заниматься любовью с одной из подчиненных Чен-Лу прямо на глазах ее босса! Да китайцы легко поверят, что такой человек способен на что угодно!
Улыбка скользнула по губам Чен-Лу.
Рин же, взглянув в его сторону, увидела лишь суровые угловатые черты одного из высших чиновников МЭО. Да, он силен, подумала она. А я так устала! Она опустила голову на колени спящего Жуана, словно дитя, ищущее утешения, и положила руку ему на спину. Какой он горячий! Может, это лихорадка? Ее ладонь неожиданно коснулась тяжелого металлического предмета. Рин провела по нему пальцами и догадалась, что это.
Пистолет.
Она выпрямилась. Почему Жуан носит оружие, да еще и скрывает его от нас?
Жуан продолжал изображать спящего. Слова Чен-Лу будто сверлили его мозг, звучали как предупреждение, понуждали к действиям. Однако осторожность возобладала.
Рин смотрела на водный поток. Сомнения терзали ее. Аэрокар плыл по лунной дорожке. По обе стороны реки, в кромешной тьме джунглей танцевали сонмы светляков. Там крылась опасность, таились смерть и тлен.
Размышляя над словами Чен-Лу, Жуан думал: А ведь он прав, и все в этой вселенной подобно реке. Так почему я колеблюсь? Я же могу развернуться и убить этого мерзавца. Или заставить его рассказать о себе всю правду.
Какую роль во всем этом играет Рин? Похоже, она сердилась на китайца.
Все во вселенной течет, как река.
Погрузившись в собственный внутренний мир, Жуан ощутил ужас, граничащий с отчаянием. Эти крохотные смертоносные существа! Время на их стороне, думал он. Моя же жизнь течет как река. Я сам как река — сменяющие друг друга моменты жизни, воспоминания… Ничего постоянного, ничего абсолютного!
Он почувствовал, как лихорадка трясет его тело, как кружится голова и гулко грохочет сердце, мешая думать.
Нет, этот тип не собирается никому рассказывать о провале экологической программы в Китае. У него есть план, и он каким-то образом хочет использовать его, Жуана.
Ветер усиливался, и аэрокар, реагируя, принялся раскачиваться, переваливаясь с одного крыла на другое. Влажная свежесть, проникающая в машину через воздушные фильтры, насторожила Жуана. Имитируя просыпание, он застонал и сел.
Рин тронула его за руку:
— Как ты?
В ее голосе звучала озабоченность, но также и кое-что еще, что Жуан пока не смог определить. Отстраненность? Стыд?
— Мне так тепло, — прошептал он.
— Выпей воды! — И она поднесла к его губам фляжку.
Вода была прохладной, хотя должна была быть теплой. Часть ее потекла у Жуана по подбородку, и он понял, насколько слаб, несмотря на энергетический пакет. Чтобы проглотить воду, нужно было сделать усилие, которое забрало почти всю его энергию.
