В письме Марии Петровны Макаровой был текст «похоронки»: «Сообщаем Вам, что Ваш муж, летчик Макаров Николай Иванович в боях за социалистическую Родину, верный воинской присяге, погиб смертью храбрых 24 июня 1944 года; могила его находится на правом берегу Днестра, в лесу, в 800 метрах северо-восточнее селения Господский Двор.
Бойцы и офицеры нашей части вместе с Вами переживают великое горе, постигшее Вас.
Командир в/ч п/п 51102
Степанов».
В этом же письме ребята нашли и такие строки: «Не зная, где находится могила Николая Макарова, мы с сыном ежегодно 9 мая приходим к Могиле Неизвестного Солдата в Москве и низко кланяемся этому великому памятнику, помня, что он поставлен и летчику Николаю Макарову, память о котором всегда с нами».
Немудрено, что Мария Петровна искала могилу мужа столько лет: название Господский Двор существовало только в устной речи, и вот каким-то образом попало в официальный документ.
Получили письмо ребята и, конечно, стали проверять списки похороненных в братской могиле близ бывшего господского двора помещика Леонар- ди, где бронзовый солдат склонил голову над павшими в бою.
Длинный список пришлось им читать — 780 человек полегло в апреле — июне 1944 года на берегах Днестра под Спеей.
Фамилии Макарова в списках не оказалось.
Но у следопытов был уже опыт поиска, и с ответом Марии Петровне они торопиться не стали. Поразмыслив, отправились по селу — расспрашивать пожилой люд: не помнит ли кто из них воздушного боя над селом, когда был подбит советский самолет?
Село разделили на участки, следопыты ходили по дворам. Садились, начинали разговор, будили тяжкие воспоминания.
Узнали, что мало кто остался в селе к тому времени — бежали от бомб и снарядов, рвущихся на улицах, в огородах и во дворах домов. А двадцать сельчан, попавшихся на глаза гитлеровцам, были схвачены и расстреляны недалеко от церкви.
И все же нашлось несколько человек, не покинувших родной дом. Отыскала их словоохотливая Вера Котец.
Арсений Васильевич Котец, Прасковья Ивановна и Лидия Семеновна Чебан прятались в погребе и видели, как закружилась в небе самолетная карусель, когда там появился советский разведчик. Четыре немца были против одного нашего.
Разведчик загорелся, стал падать. Все ниже и ниже… Задел крылом крышу, рухнул в огород, сломав ограду. Над самолетом взвилось пламя. Как ни страшно было людям, сидевшим в погребе, они выскочили, увидели выброшенного ударом самолета о землю пилота. Он был мертв. Одежда на летчике дымилась. Оттащили от огня, стали забрасывать машину землей.
Чтобы мертвый не достался немцам, похоронили его, не успев даже вынуть из кармана документы…
Было это, кажется, как раз 24 июня — солнце в этот день поворачивало на урон, за что и прозвали его в народе солнцеворотом.
Неужели Арсений Васильевич, Прасковья Ивановна и Лидия Семеновна видели последний бой Николая Макарова?
В письме к Марии Петровне следопыты попросили фотографию летчика. А когда пришел ответ, понесли фото очевидцам боя. Как и полагается, показали несколько фотографий.
И люди указали на Николая Макарова — это его они хоронили 24 июня, в день солнцеворота!
Можно было писать Марии Петровне о том, что могила ее мужа найдена. Но это только начало открытий.
Вдова погибшего над Спеей летчика приехала в Молдавию вместе с сыном Валерием Николаевичем, который родился в 1942 году. Сейчас он инженер-полковник авиационных войск.
Встречали гостей чуть ли не всей школой, и жители села пришли встретить родных летчика. Толпой двинулись к тому двору, что стал в 1944 году его могилой. Хозяева дома повторяли свой рассказ — теперь уже всем, — и старики кивали головой, подтверждая, что все было так.
Они говорили, как боялись бомб и снарядов, как шныряли по селу немцы, как раздались вдруг крики людей, а потом автоматные очереди. Как загудели в небе самолеты и застучали пулеметы.
И еще — как падал самолет: вздрогнула земля от близкого удара и посыпалась на их головы. Они испугались, что погреб обвалится.
Потом услышали треск огня, а запах гари занесло даже к ним, в подвал.
Снова и снова рассматривали фотографию летчика — в летной шапке и комбинезоне, передавали из рук в руки и кивали, кивали головой:
