К своему удивлению, Александр вскоре понял, что и ротмистр, показавшийся ему поначалу каким-то гением, опирался в основном на работу, проделанную его предшественником, неким коллежским асессором Ноговицыным, ведавшим до выделения “наркослужбы” в отдельную единицу подобными вопросами в дворцовой охране. Расторопный чиновник за полтора года службы при Дворе сумел создать довольно разветвленную сеть осведомителей, собрать массу информации и обобщить весьма интересную картину.
Дело в том, что при Дворе наркотики, успешно вытесняя алкоголь и развлечения “известного характера”, укоренились давно и прочно. Открыто, конечно, никто не “ширялся” грязным шприцем, не “забивал косячки”, но кокаин нюхали частенько, причем даже не особенно скрываясь, среди гусарствующей молодежи это считалось особым шиком, а “средства для снятия стресса” глотали уже очень многие. Мода на “расширение сознания” прочно вошла в дворцовый обиход еще при деде ныне царствующего императора Петре IV Алексеевиче, правившем более четверти столетия, хоть и без особенной тяги к делам государства (переживавшего, кстати, экономический подъем и очередной пик славы после разгрома ненавистной “англичанки”), но с размахом И разгулом, достойными великого тезки. Почетного прозвания Великий или хотя бы Благословенный Петр IV за двадцать восемь лет правления так и не заслужил. Дожив до зрелого возраста в ожидании своей очереди на престол, покойный император не стал мизантропом, как Павел I, а, увы, элементарно спился, как его прадед Александр ёIII. Правда, в отличие от предка государственными талантами Петрушка, как звали плейбоя голубых кровей в народе, не блистал, прожигая в статусе цесаревича жизнь в злачных местах Парижа, в игорных домах Германии и Швейцарии да на модных курортах Мексики и Ниццы. Окруженный таким сонмом прихлебателей и подпевал, фавориток (и фаворитов, говорят, тоже) и наложниц, что по сравнению с ним гарем того же Садид Муххамад Бахавал-Хана VII смотрелся скромной “группой товарищей”, Петр Алексеевич к тридцати пяти годам познал все, что можно было познать, не отбросив при этом, прошу прощения за вульгарность, копыта. Последней каплей, переполнившей чашу терпения его папеньки Алексея II Николаевича, очень болезненного и обычно весьма толерантного, стала попытка по примеру “одноразового” британского короля Эдуарда VIII сочетаться законным браком с некой актриской парижского “Мулен Руж”, публично числившейся одно время среди его одалисок. Покойный император вышел из себя и принял меры к защите не столько чести цесаревича, и без того лежащей где-то ниже ватерлинии, сколько чести великой Империи. Наследник престола почти насильно был подведен под венец с упомянутой выше Марией Антоновной, дочерью датского короля Фредерика IX, а в девичестве Анной Марией Датской (Александр, сравнив факты, опознал в сей особе старшую сестру ныне правившей в его мире датским королевством Маргрете II), которая успешно произвела на свет будущего Александра IV. Стоит ли говорить, что большинство титулованных шалопаев, сопровождавших цесаревича по всем кабакам и притонам Европы и мира вообще, после кончины Алексеея II перебралось вслед за Петром IV во дворец?
Мода на “дурь” оказалась настолько заразительной, что в процесс втянулись почти все сановники из новых, а в веселые пятидесятые кололся, курил, глотал и нюхал почти весь Царскосельский Двор. Слава богу, нашлись приверженцы старого стиля жизни, которые оградили от чумового поветрия императрицу и малолетнего цесаревича, а потом, незаметно для императора, под конец жизни уже мало на что обращавшего внимание, изрядно проредили его окружение (то, которое не успело уйти в отставку естественным путем — от “передоза” или белой горячки), взяв управление бурно развивавшейся Империей в железные руки.
Увы, так много знавший чиновник не смог подняться слишком высоко по местной иерархической лестнице. В один из веселых весенних деньков сего года он пустил пулю в висок из табельного нагана, чем, естественно, и поставил точку в своем карьерном росте. Что же заставило этого вполне достойного и высокопрофессионального человека, спиртным не злоупотреблявшего, долгов и порочных связей на стороне не имевшего, бросить вдову с двумя сиротками, осталось тайной…
