- А пластмассовики где? - спросил Зинченко.
- Идут за нами.
Дверь снова открылась, вошел какой-то сутулый дядька, а за ним… а за ним - мой папа.
* * *
Мы возвращались на Землю поздно вечером.
Странно, но я ни о чем не думал, только о хомяке, - что он, видно, сидит голодный у чужих людей; ни о Натке не думал (хотя вполне мог подумать - хомяк-то остался у нее, где же еще?), ни, даже, о папе - только о своем голодном хомяке.
Иногда я почему-то с внезапной дрожью вспоминал, что все сидящие в корабле люди, все, кроме Зинченко, - мои подчиненные (мои подчиненные!!!), но тут же забывал об этом.
Все сидели тихо, замотались, разговор внутри группы «эль-три» был жутко длинный, в основном он крутился вокруг пластмассы Дейча-Лядова, как ее, заразу, перестраивать, потому что, сказал Рафа (а Зинченко, соглашаясь, кивнул), полдела сделано: сам-то вид «эль-три» изображен, а размеры и кривые сосчитаны нашим миленьким, маленьким, симпатичненьким, скромненьким, в бесконечной степени архидубльнаигениальнейшим, родным, любимым и уважаемым всеми - школой, городком, Высшей Лигой, страной, планетой и - особенно! - семьёй, чудненьким нашим… младшим Рыжкиным - гениально верно. (Кто его, между прочим, просил вспоминать про семью - не знаю, мог бы и сам вполне сообразить что к чему.)
Когда папа вошел в комнату, где стояли «Аргусы», и его брови сделались уголками вверх, как крыши на старинных домиках (так он удивился, увидев меня на Аяксе «Ц», а я сразу все понял и тут же догадался, что он-то пока ничего еще не понимает, и прямо одеревенел, превратился в чурбашку), все стали называть свои фамилии и знакомиться с вновь прибывшими специалистами по пластмассе. И тут оказалось, что инженер Высшей Лиги, прибывший на Аякс «Ц» под паролем «Я - голубь» - Рыжкин, тоже Рыжкин, второй, кроме меня.
- Рыжкин?! - сказал Зинченко, называя свою фамилию и пожимая папину руку. - Забавно. И вот Рыжкин. - И он кивнул в мою сторону.
- Это мой сын, - сказал папа.
Я быстро поглядел на Зинченко, Юру и Рафу - секунду или больше, не знаю, их лица были не похожими на самих себя, как-то сплющились, что ли, я отвернулся, а Зинченко сказал тихо:
- Я уполномочен заявить присутствующим решение Высшей Лиги: за найденное правильное решение формы детали «эль-три» и предварительно верную идею состава материала «эль-три» - перестройка третьей, девятой и семнадцатой молекулы структуры Дейча-Лядова - до окончания работ над деталью «эль-три» руководителем группы «эль-три» назначается ученик шестого «б» класса Особой высшей технической детской школы номер два Митя Рыжкин. Давайте работать, товарищи.
Но еще целую вечность все стояли молча, и была такая тишина в комнатке, что мне казалось, будто я слышу шорох вращения вокруг земли этого Аякса «Ц» - будь он неладен.
За иллюминаторами стемнело, боковым зрением я видел иногда, как папа сидит, глубоко откинувшись в кресле, и курит, закрыв глаза, а я думал о голодающем хомяке.
Вдруг папа сказал (я вздрогнул, повернулся к нему, но он так и сидел, закрыв глаза):
- Сегодня я обедал дома, приезжал с работы на роллере. Мама сделала свекольник.
- Ка-ак свекольник?!
Я даже немного привстал от полной неожиданности. Уже лет десять свекла на Земле не росла, что-то такое случилось с почвой, свекле неугодное, ну, не уследили, и теперь ее выращивали либо в парниках на промежуточных станциях, куда почва была завезена давным-давно, либо на других планетах, конечно, ближних, - в общем, ее мало получалось, и привозили ее очень редко. Пронесся, правда, слух, что где-то в Дании и на Коморских островах наловчились снова ее выращивать, но и там ее было немного, люди сами были рады-радешеньки, что не надо сложным путем договариваться с другими странами о доставке свеклы из космоса, и если уж и продавали свою, то только на золото: покупать у них - для свеклы получалось дороговато.
- Да, - сказал папа. - Привезли партию. Говорят, с Селены, парниковая. Сегодня весь городок ест свекольник, хотя уже осень, не очень-то и жарко. Многие собираются мариновать.
- Входим в зону приземления! - крикнул пилот. - Пристегните привязные ремни!
