- Если, - сказал Рафа, - что-то с машиной, то ужасно смешно, что вначале выдается сплошной плюс-эффект, ведь все же показания неверны, все!
«Чего они тогда радуются? - подумал я. - Лучше бы домой меня отпустили, хомяк сидит некормленый». - И тут же снова вспомнил про Натку.
- А почему нужно ломать именно семнадцатую молекулу? - спросил у меня Юра. - Чует мое сердце, что здесь и зарыта собака. Ярусность-то до четырех меняется, но не во второй зоне.
- Во второй, - сказал я. - Да и вообще, если взять другую, не семнадцатую, машина бы с самого начала выдавала минус-эффект. Конечно, я не считал, но мне так кажется, и я…
- Уверен?
- Абсолютно. Но можно проверить.
Я взял мел и сделал расчет прямо у них на глазах.
- Да, - сказал Зинченко. - Все верно и гениально просто.
Рафа и Лысый согласились, и еще что непонятно, почему же потом все меняется, и вряд ли дело в «Аргусе-М», тогда бы он все выдавал неверно, с самого начала.
- Цветы! - вдруг заорал я так, что все вздрогнули. - Цветы! Кто их туда поставил? - И я бросился к «Аргусу-М» и подлез под него (он был высокий, на изящных ножках); за ним на окне стояли в банке с водой цветы. Рядом со мной оказался вдруг Юра, и я услышал голос Рафы:
- Это Юрины фантазии. Привез с Земли. А в чем дело?
- Бог ты мой, - сказал я, снова вылезая вместе с Юрой и с цветами из-под «Аргуса». - Вынесите их ненадолго отсюда!
- Не дам, - сказал Юра.
Рафа глядел на меня, вытаращив глаза.
- Да ненадолго, - сказал я Юре. - Ты не беспокойся.
Юра вышел, вернулся без цветов, и, пока я сидел и хохотал как ненормальный, все смотрели на меня так, будто меня укусила собака или я сам сейчас всех перекусаю. Потом я успокоился и сказал:
- Запустите программу снова.
Юра трясущимися руками вложил данные группы и мои данные и включил «Аргус». Все собрались возле окошечка итогов и стали внимательно следить за каждой новой строчкой выкладок.
- Вот тут, - зашептал Рафа. - Вот тут-то все и ломалось.
- А сейчас? - спросил я, когда появилась новая строчка.
- Ой, - сказал Рафа, крепко сжав мой локоть. - Ой!
Юра (я быстро поглядел на него) стоял бледный. Зинченко - спокойный, вообще без всякого выражения на лице.
- Ну, а сейчас? - спросил я, когда появилась новая строчка.
Рафа крякнул и шлепнул меня по попе - я покраснел.
- Рафа, - сказал Зинченко. - Аккуратней.
- Ох ты, щенок! - сказал Рафа, обнимая меня (а я старался вырваться; красный я был - ужас). - Ух ты, наше золотце!
- А сейчас - снова верно? - спросил я. - Совпадает?
- Мальчик - ты прелесть, - сказал Рафа. - Где ты раньше-то был?
И дальше, до самого конца все шло как по маслу.
- Уф-ф-ф! - сказал Рафа. - Слушай, Рыжкин, а что это было? А?!
- Да так, - сказал я. Я вдруг почувствовал, что жутко устал. - Ерунда, в общем-то. Цветы… Живая природа. Биология все-таки. Вот они и оказывают…
- А-а-а! - заорал Рафа, покатываясь со смеху. - Ой, держите меня!.. Биологическое влияние. «Аргус» хоть и «М», а все же «Аргус», ничего не поделаешь, параметры биополя машины меняются…
Теперь уже ржали все, после успокоились, Зинченко вытер слезы и сказал:
- Мы тут решили до твоего прихода, что если ошибка будет найдена, то на время окончания работ по «эль-три» ты станешь руководителем группы из шестнадцати человек. Шестнадцать взрослых мужчин в твоем подчинении! Только не зазнавайся, хотя случай этот в практике редчайший. А со школой мы договоримся. Рафа, вы с Землей связались, как они там?
- Они прибудут сорок восьмым рейсом через две минуты.
- А специалиста по пластмассам заполучили?
- Да, двоих.
- Правильно, что двоих. А то возни с перестройкой этой двухъярусной будет выше головы. Кстати, они должны быть полноправными членами группы Рыжкина, закажите им перед возвращением на землю постоянные пропуска.
- Будет сделано.
- Ну молодец.
Вскоре послышались голоса за дверью, в дверь постучали. «Да-да», - сказал Зинченко, и вошли четверо мужчин.
- Это наш герой, ребята, - сказал Зинченко. - А почему герой, вы сейчас узнаете, - сюрприз, мы вам специально ничего не передали на Землю.
Я молча каждому пожал руку, еще не понимая по-настоящему, в какую сумасшедшую жизнь я внезапно попал.
