Завоеватели - страница 114

Не обделила она Пизарро и семейным счастьем. Кончите, дочь Атагуальпы, с детства привыкшая к повиновению, — послушная и преданная жена. Она уже позабыла о позоре отца, о гибели сородичей и гордится мужем, перед которым одинаково трепещут и белые и перуанцы. Она коротает с ним его досуги и уже родила сына и дочь и родит еще и еще, хотя ее супругу скоро стукнет шестьдесят восемь лет. Дряхлость и смерть не скоро приходят к людям, которые прошли такую школу, как Франсиско Пизарро!

В начале июня 1541 года друзья наместника начали рассказывать ему неприятные вещи.

— Около Молодого Диего Альмагро собираются недовольные, — докладывал один. — Они поносят ваше превосходительство, произносят яростные речи, грозят бунтом.

— Недавно я, проходя мимо кучки солдат, подслушал их разговоры, — добавлял другой. — Солдаты хвалили покойного Альмагро и уверяли, что он был гораздо щедрее сеньора наместника. На это нужно обратить внимание, сеньор наместник, нужно принять меры…

Через несколько дней приходил третий доброжелатель и передавал слухи о том, что на сеньора наместника готовится покушение. Об этом сам он слышал в кабачке, но никаких подробностей не мог узнать.

Пизарро смеялся и твердил в ответ:

— Вздор, вздор, вздор!

Не о покушениях, а разве только о корке черствого хлеба можно мечтать этим людям, настолько нищим, что они занимают друг у друга плащи и рубашки, когда хотят показаться на улице. И, если голодные псы выбирают своим вождем щенка, это верный Знак, что они потеряли последние остатки разума. Конечно, сторонники Альмагро ненавидят лютой ненавистью Франсиско Пизарро, маркиза де-Альтавильяс. Ну и пусть себе ненавидят! Что может быть слаще для победителя, чем, бессильная злоба побежденных?

Еще через несколько дней сеньор Пикадо, секретарь, пришел в неурочный час и озабоченно доложил:

— Дело серьезное, сеньор наместник. Вчера ко мне прибежал священник церкви святого Яго и рассказал, что альмагристы составили заговор. В этом ему признался на исповеди один из заговорщиков. Покушение назначено на субботу двадцать шестого июня. Вас хотят заколоть, когда вы будете выходить из собора.

Пизарро расхохотался.

— Вы не понимаете, в чем дело, сеньор Пикадо. Попик все выдумал. Ему захотелось получить за услугу митру.

Сеньор Веласкес, главный судья, присутствовавший при этом разговоре, тоже рассмеялся и, сделав широкий жест рукой, внушительно сказал:

— Вашему превосходительству нечего опасаться, пока меч правосудия находится в этой руке. Недовольные у нас все на счету. Мы все знаем; и никого не боимся.

Тем не менее, уступая настояниям свиты, наместник решил в собор не итти.

Наступило 26 июня. Заговорщики собрались в доме Диего Альмагро и ждали известий. Когда им сообщили, что наместник, сославшись на болезнь, не пошел к обедне, поднялся переполох. Значит, все известно. Надо действовать сию же минуту, иначе будет поздно! Толпой выходят они на улицу и с криком: «Да здравствует король и Альмагро!» бегут ко дворцу наместника. На площади собираются кучки любопытных и смотрят, как оборванные альмагристы занимают входы здания и проникают внутрь. Им никто не мешает и никто не помогает. Если убьют наместника, туда ему и дорога. А если перебьют альмагристов, тоже не велика беда. В конце концов не все ли равно, кто будет обирать колонистов и грабить туземцев — Франсиско Пизарро или Диего Альмагро?

Пизарро в это время завтракал в довольно многочисленной компании. Когда послышался шум, гости всполошились и бросились к окнам. Сразу сообразив, в чем дело, они поспешили скрыться. Одни убежали через коридор, другие, в том числе толстый судья Веласкес, выпрыгнули в сад. Только трое остались защищать наместника. Пизарро приказал адъютанту запереть дверь на лестницу и с помощью брата по матери, де-Алькантара, начал надевать доспехи. Но адъютант не исполнил приказания и почел за лучшее вступить с заговорщиками в переговоры. Его тут же закололи. Та же участь постигла трех подбежавших пажей, пытавшихся преградить путь в столовую.

Пизарро.

Де-Алькантара с двумя оставшимися гостями бросается навстречу нападающим. Через минуту он уже пронзен шпагами. Пизарро, не успевший надеть латы, наматывает на левую руку плащ и бросается на выручку брату. Слишком поздно! Алькантара падает, и Пизарро получает сразу несколько ударов в грудь. Он валится на пол. Кровь из ран заливает весь пол. «Иисусе!» хрипит он, обмакнув деревенеющий палец в собственную кровь, и пишет на полу крест.