Засыпайка в рыбацкой деревне - страница 33
Засыпайка ни разу в жизни не был в бане, потому что люди ходили туда мыться, а не спать. Поэтому наш человечек и не подозревал, что люди охаживают друг друга березовыми вениками ради удовольствия.
— Поддадим-ка пару! — сказал папа.
Он зачерпнул ковшиком воды из бочки и выплеснул ее на горячие камни. Шипящее облако белого пара тут же заполнило маленькое помещение, будто влажной и горячей ватой.
— Ага! — рассердился невидимый Засыпайка. — Ты хочешь спрятаться! — Он схватил веники начал хлестать папу по спине. При каждом ударе он приговаривал про себя:
— Вот тебе! Вот тебе! За Мати! За моего друга! Чтобы ты знал, чем пахнут розги! Чтобы ты больше не трогал своего сына!
Папа лег на полок животом вниз и только подбадривал:
— Давай, парень, давай! Давай, давай! Ох, хорошо! Все поры открылись, кровь бегом побежала!
Рука у Засыпайки уже устала, а папа все требовал:
— Хлещи смело! Посильнее!
— Это Засыпайка! — сообразил Мати. — Он, бедняга, промокнет!
Едва мальчик успел додумать эту мысль до конца, как папа сел и вылил себе на спину полный таз теплой воды. Разумеется, Засыпайка попал под струю и выронил веник.
— А теперь — в море! — скомандовал дедушка.
Дед, папа и сын надели плавки и вышли во двор. Тяжелая дверь за ними захлопнулась. Засыпайка остался в бане один. Он отодвинул клетчатую занавеску и выглянул в окно. Вся тройка бежала прямиком в море. Они бросились в волны, побежали дальше и снова окунулись. А сколько было радости и смеха!
— Похоже, я чего-то недопонял, — признался сам себе пристыженный Засыпайка. — Это, наверное, и была знаменитая деревенская баня, о которой когда-то рассказывал Мати. В городской квартире никто себя не хлещет ни в ванне, ни под душем, а здесь — смотри и удивляйся! — Шмяк! Шмяк! — сплошное веселье!
У самого Засыпайки не было никакого желания идти в море. Наоборот, человечек-подушка, промокнув, чувствовал себя довольно неуютно. Подальше от этой сырости и этого пара!
Во дворе он огляделся. Светило солнце, и на бельевой веревке болтались, как разноцветные флажки, рубашки и брюки Мати, его носки и футболки.
— Это правильно! — подумал Засыпайка. — Солнце и ветер просушат быстрее всего.
Оп-па! Он подпрыгнул и ухватился за веревку. Здесь, оставаясь невидимым, он мог спокойно висеть и сохнуть. Засыпайка закрыл глаза и расслабился.
— Пожалуй, перво-наперво надо себя выжать, — подумал он. — Ведь выжимают мокрые купальники на берегу! А как выжать себя самого?
Внезапный порыв ветра раскачал Засыпайку на веревке. Человечек еще поднапрягся и — перекрутился! Ух ты! — как полилась из него вода! Засыпайка раскрутился и закрутился снова. И опять, и опять. Это было здорово, куда лучше, чем на качелях, к тому же приятно зашумело в голове. Занятый перекручиваниями, Засыпайка и не заметил, как с него слетела волшебная шапка.
Вскоре во двор, с тазом в руках, вышла бабушка — снять с веревки белье. И вдруг встала как вкопанная: рядом с футболкой Мати висела странная голубая подушка! Бабушка посмотрела на подушку, подушка на бабушку. И так они таращились друг на друга, пока бабушка не села на траву и не уснула.
Следом за бабушкой во двор выскочил Тупс, зажмурился, повернулся к Засыпайке спиной и, пятясь, приблизился к волшебной папке.
— Собачка рехнулась! — первое, что подумал дедушка, когда вылез из моря.
— Кажется, я переусердствовал с паром! — это была его вторая мысль, потому что не стало вдруг никакой собаки — ни пятившейся, ни идущей как следует.
— Пойду суну голову под холодную воду! — была третья мысль деда, когда к нему, виляя хвостом, подбежал Тупс.
И вот они все уселись на веранде за круглым столом: Мати, его мама и папа, дедушка и бабушка. На веранде пахло свежими ватрушками и шиповником, ветки которого бабушка поставила в вазу посредине стола. За окном сверкало синее море, и хорошо был виден противоположный берег бухты, освещенный лучами заходящего солнца.
Папа рассказывал своим родителям, то есть дедушке и бабушке Мати, как они с Сильвией, то есть с мамой Мати, были на практике в детской больнице. Они работали там уже как настоящие врача. Сердце Мати переполняла гордость. Скорей бы мама с папой окончили университет — тогда они вылечат всех детей!
