Засыпайка в рыбацкой деревне - страница 25

— Ну, я пошла, — решила Алина. В старину как говаривали: — гость что рыба, быстро портится. Увидимся завтра в Народном долге. — Она оседлала велосипед и выехала за ворота, миновала картофельное поле и свернула на проселок. Велосипед слушался ее как верный пес.

Невидимый Засыпайка шагал рядом с Мати, и на его невидимом лице сияла невидимая улыбка. Он был вполне доволен собой. Утренняя оплошность с бычками больше не казалась такой уж страшной — фигурное катание на велосипеде показало, что все-таки он мировой волшебник. На веранду вышел хмурый дедушка со спутанными волосами.

— Что за наказание! — ворчал он. — Глаза слипаются, а сна нет и в помине. То ли жирного переел, то ли что…

Мати шмыгнул за угол дома и довольно строго произнес:

— Засыпайка, поди сюда немедленно!

— Ну что опять стряслось? — обиделся Засыпайка, поворачивая шапку задом наперед и становясь видимым.

— Почему не уложил дедушку спать? — сурово спросил Мати.

— Сейчас? Среди бела дня? — поразился Засыпайка.

— Ты что, не знаешь — рыбаки с рассветом в море выходят, а к полудню ложатся на часок отдохнуть!

Правильно! Засыпайка совсем об этом позабыл! Он зашел на веранду, стянул шапку и пристально посмотрел дедушке в глаза. Тот сладко зевнул, прилег на кушетку и тут же уснул.

Мати залез на камень-крепость. Расстроенный Засыпайка — за ним.

Они сидели рядом и молчали. Ветер куда-то пропал, волнение на море улеглось. Под прояснившимся небом серое море то тут, то там уже пошло просинью. Из-за большого чайкиного валуна появилось утиное семейство. Впереди — уверенно, спокойно, как пароход — плыла достойнейшая мать семейства. За ней — пятеро птенцов. Если кто-то из них слишком отставал от матери, то подгонял себя крыльями. И хотя крылышки была совсем еще маленькими, слабыми и не могли поднять утенка в воздух, они все-таки здорово ускоряли его движение. Пушистый шарик мчался по морской глади так, что вода за ним вскипала.

Один утенок устал и вскарабкался матери на спину. Пока детеныши были совсем крошечными, они все катались на широкой маминой спине. Теперь всем вместе на ней было не уместиться. Они толкались и теснились, пока маме-утке это не надоело, и она стряхнула птенцов. Поднявшись на пологий валун, утка принялась охорашиваться. Птенцы один за другим последовали за ней.

Только самый маленький оказался неуклюжим. Вслед за другими он тоже пытался влезь на камень, но на пол-пути шлепался обратно в воду. Мать и братья с сестрами не обращали на него никакого внимания, они клювом чистили перышки под крыльями.

Несчастный малыш подымался, падал, барахтался в воде, снова взбирался на камень и опять падал…

— Вот и я точь-в-точь как этот утенок, — горестно произнес Засыпайка. Растяпа. Хуже малого ребенка.

— Что ты! Вовсе нет! — Мати пытался утешить друга.

— И вовсе да! — твердил Засыпайка. — У меня сегодня черный день. Абсолютно ЧЕРНЫЙ ДЕНЬ.

Но — вот чудо! — в этот самый миг утенок благополучно одолел подъем. Растерянный от напряжения, он тоже немедленно принялся пощипывать свои перышки.

— Вот видишь! — заметил Мати. — Даже крохотный утенок одолевает большой камень!

— Мати, вставай! Мати!

Мати и ухом не повел.

— Мати, открой глаза!

Мати повернулся на другой бок и с головой накрылся одеялом.

Засыпайка в растерянности теребил волшебную шапку. Укладывание спать для него было делом привычным, а вот как будить людей, он понятия не имел.

Тупс одним сонным глазом следил за Засыпайкиными усилиями. Поняв, что без его помощи тот не обойдется, щенок открыл второй глаз, потянулся и побрел к кровати хозяина. Ухватив зубами край одеяла, он тянул и дергал, дергал и тянул, пока, наконец, Мати не грохнулся на пол вместе с одеялом.

— Мати, белый корабль причалил! — свистящим шепотом выпалил Засыпайка.

Это подействовало! Раз — сон как рукой сняло, два — Мати на ногах, три — он уже летит на берег.

Утреннее море нежилось под солнцем, чайки покачивались на воде, а поодаль, возле мола, стоял корабль — белый, красивый, как на картинке.