— Вы шутите, Генри!
Фармацевт покачал головой:
— К сожалению, нет, инспектор.
— Но убийство?.. Ладно, они не ваши дети. Но близнецы не преступники, а Элвин, несмотря на стерву-жену, работящий парень…
— Если вы правы на этот счет, Генри, — сказал Эллери, — то есть простой способ обескуражить убийцу. Насколько я понимаю, вы составили завещание, по которому Элис, Элберт и Элвин получают все?
— Разумеется.
— Тогда просто напишите новое завещание и исключите их из числа наследников. Нет прибыли — нет опасности.
Старый Брубак снова покачал головой:
— Я не могу сделать это, Эллери. Я обещал их матери, лежащей на смертном одре, что они унаследуют все. Большую часть моих денег оставила мне она. После моей смерти ее дети имеют все права на них.
— Черт возьми, Генри, — сердито сказал инспектор. — Если вы так уверены, что они собираются убить вас, отдайте им деньги немедленно.
— Тоже не могу. Это разорит меня. Я даже потеряю мою аптеку. — Брубак горько усмехнулся. — А вот память я, похоже, уже потерял! Напрочь забыл принять последнюю дозу антибиотика. Эллери, вы не принесете мне немного воды?
— Боюсь, Генри, — вздохнул инспектор, когда Эллери вышел, — что я ничего не могу сделать, пока преступление не совершено.
— Кроме того, Генри, вы что-то утаиваете, — добавил Эллери, вернувшись со стаканом воды. — Я знаю, что вы не вообразили бы заговор с целью убийства только на основании того, что вы нам рассказали. Есть нечто более конкретное, не так ли?
— Я все еще не могу в это поверить. — Брубак достал из белой коробочки красно-желтую капсулу и, даже не взглянув на нее, проглотил, запив водой. — Но из моего фармацевтического шкафа в задней комнате исчез один яд.
Аптекарь назвал яд, и Квины обменялись серьезным взглядом — яд был смертельным даже в малых дозах и действовал очень быстро.
— Я знаю, что его украли в течение последних тридцати шести часов, — продолжал Брубак. — Я даже знаю, кто из детей моей покойной жены украл его, хотя не могу этого доказать.
— Почему же вы не рассказали об этом раньше? — сердито осведомился инспектор. — Кто из них украл яд?
— Эл… — начал фармацевт, но оборвал речь на полуслове, стал задыхаться и хватать руками воздух. Его тело судорожно подергивалось, колени подгибались, и внезапно он растянулся на полу.
— Мертв! — Смертельно бледный инспектор оторвал взгляд от трупа фармацевта. — Убит на наших глазах! Ты понял, где был яд, сынок?
— В капсуле, которую он проглотил. — Эллери выхватил из неподвижных пальцев белую коробочку и открыл ее. — Это действительно оказалось его последней дозой! И как только я не догадался…
— Он умер, как только капсула растворилась. — Инспектор все еще выглядел ошарашенным. — Один из троих наполнил ядом пустую капсулу и смог подменить ею последнюю капсулу антибиотика в коробочке Генри. Если бы он успел назвать имя полностью…
— Может быть, это не имеет значения, — неожиданно сказал Эллери.
— Но, сынок, он произнес только «Эл…» и мог подразумевать и Элис, и Элберта, и Элвина. Это только половина ключа — и притом бесполезная.
— Половина ключа, папа, лучше, чем вовсе никакого.
Инспектор выпрямился:
— Эллери Квин, ты имеешь в виду, что понял, кто убил Генри Брубака, почти сразу же, как только он свалился замертво у наших ног?
— Да, — ответил Эллери.
* * *
Эллери объяснил, что, будучи утром в аптеке покойного и ожидая лекарства для инспектора, он видел, как Генри Брубак достал из коробочки желто-зеленую капсулу.
— А сейчас, — продолжал он, — мы оба видели, как он проглотил красно-желтую капсулу, даже не взглянув на нее. Генри знал, что в коробочке осталась только одна капсула, иначе бы он заметил разницу в цвете.
Следовательно, вопрос состоит в том, кто из детей жены Брубака — по его словам, он знал, что это был один из них, — подменил самодельной красно-желтой капсулой с ядом последнюю из аптечных желто-зеленых капсул, содержащих антибиотик.
Стал бы фармацевт, прекрасно знающий стандартную процедуру приготовления антибиотиков, использовать капсулу другого цвета, когда целью было обмануть жертву — также фармацевта, — заставив ее проглотить капсулу? Едва ли. Только не фармацевт мог проявить такую небрежность.
