Он достал из кармана письмо и вручил его шефу Ньюби, который осмотрел его, нахмурился и передал дальше.
«12/1/65.
Ни гугу! Если Вы расскажете то, что знаете, я убью и Вас тоже».
Когда Торп, прочитав письмо последним, вернул его Эллери, тот не мог различить ни на одном лице ничего, кроме озадаченности.
— Неужели вы ничего не заметили?
— Я так же слеп, как и остальные, Эллери, — проворчал Ньюби, — а у вас соколиный глаз. В чем тут дело?
— В дате.
— В дате?
— В дате сверху. «12/1/65».
— Она неверна, — внезапно сказала Джо. — Сейчас январь, а не декабрь.
— Правильно. Письмо оставили на подносе утром 12 января — 1/12/65. Автор поменял местами месяц и день. Почему? В Соединенных Штатах всегда указывают сначала месяц, потом число, а в Англии — наоборот.
Кто в этом доме годами жил в Англии? Кто использовал англицизмы — «лифт», а не «подъемник», «главный констебль», а не «шеф полиции», «аптекарь», а не «фармацевт»? Конечно же Эллен, написавшая «угрожающее» письмо сама себе!
Эллен уставилась на Эллери, как будто он превратился в космического монстра:
— Нет! Я этого не делала!
Но Эллери не обратил на нее внимания:
— А зачем Эллен было писать себе угрожающее письмо? Какой эффект оно произвело? Представило ее в виде следующей жертвы и, соответственно, невиновной в убийстве Годфри. Это впечатление подчеркнула и неуклюжая попытка отравления. Эллен не собиралась пить больше нескольких глотков. Эпизод с горячим шоколадом был рассчитан на то, чтобы сделать «угрозу» более правдоподобной.
Теперь он смотрел Эллен в глаза.
— Почему же вы так хотели выглядеть невиновной, Эллен? Действительно, невиновному незачем стараться выглядеть таковым. Только виновный…
— Вы обвиняете меня в отцеубийстве? — Эллен дико озиралась. — Крис, Джо, мам, вы же не можете верить…
Но Эллери безжалостно продолжал:
— Улика указывает непосредственно на вас, и только на вас, Эллен. Конечно, если вам есть что сказать в свое оправдание, советую сделать это немедленно.
Эллери пригвоздил ее взглядом, как коллекционер бабочек очередной образец. Она начала дрожать, и он внезапно заговорил мягким голосом:
— Ничего не бойтесь, Эллен. Я знаю то, что знаете вы, и только хочу, чтобы вы рассказали об этом всем нам.
И Эллен так и сделала:
— Ночью, когда убили отца, мне не спалось, и я решила спуститься в кухню перекусить. Когда я вышла в верхний коридор, то увидела, как кто-то выскользнул из папиной комнаты. Я была уверена, что он тоже меня видел, и боялась говорить…
— Кто же это был, Эллен?
— Это был… — Ее рука указала на одного из присутствующих. — Это был Вулкотт Торп!
* * *
На следующее утро Эллери рано упаковал чемоданы и потихоньку ускользнул, оставив записку с благодарностью за гостеприимство. Он не стал возвращаться в отель «Холлис», намереваясь сразу покинуть Райтсвилл, а оставшиеся до вылета два часа провел в полицейском управлении.
— Эллери! — приветствовал его шеф Ньюби, вставая и стискивая его руку. — Я надеялся, что вы забежите. Не знаю, как вас благодарить. Сцена была великолепной.
— Значит, я еще кое на что способен, — скромно отозвался Эллери.
— По вашим словам, вы знали то, что знала Эллен…
— Разумеется. Но я должен был заставить ее говорить. Я был уверен, что она скрывает именно это. А тут еще письмо…
— Вы действительно думали, что его написала она?
— Ни секунды! Убийцы, за исключением психопатов, не признаются в своих преступлениях, даже изменив почерк, когда их еще практически не подозревают. А британские замашки Эллен настолько бросались в глаза, что любой мог использовать английскую систему датировки с целью оклеветать ее. Поэтому, хотя я знал, что она не писала самой себе угрожающее письмо, я обвинил ее в этом, чтобы напугать и заставить указать на Торпа.
Конечно, письмо написал он. Торп рассчитывал, что я замечу англицизм и припишу его Эллен по причине, которую я указал, — если она хочет выглядеть невиновной, значит, она виновна. А если бы я этого не сделал, он всегда мог привлечь мое внимание к дате.
Возможно, сначала Торп намеревался использовать письмо в случае, если Эллен заговорит и обвинит его, но, хотя она держала язык за зубами, ему пришла в голову другая идея. Отравленный шоколад был не попыткой Эллен представить себя невиновной, как я предположил с целью оказать на нее давление, а попыткой Торпа заставить ее умолкнуть навсегда. Он ожидал — в случае успеха, — что мы воспримем это как самоубийство-признание.
