– Я его выбросила, – честно сказала Фадеева. – Но это не важно. Я насчет вашего мужа.
– Что с ним? – у Ольги зашлось сердце.
– Все нормально, – сказала та. – Слепнев вначале заартачился, мол, мужа вашего до суда не выпустит, передач не пропустит. Но в итоге насчет инсулина разрешил, я проследила. И одеяло теплое передали.
– Откуда у майора такое благородство, насчет инсулина? – поинтересовалась Ольга. – Он, вроде, настроен был по-боевому.
– Гохман Слепневу в лицо сказал, при всех нас, что если инсулин не будет передан, то коллектив больницы обвинит его в покушении на предумышленное убийство их пациента. В заявлении на имя генерального прокурора РФ.
– Так и сказал? – потряслась адвокатесса. Ну и дела!
– Так и сказал.
– А тот не пытался пугать?
– Конечно, пытался. Старик ответил, что свое отбоялся. И теперь очередь бояться майора.
– Круто. – И вдруг до Ольги кое-что дошло. – А вы-то что там делали?
– Я же говорю, делегация ходила. От больницы, еще Мадина Ибрагимовна была, зав. хирургией Толоконников, главный терапевт Кирсанова и главврач, Мария Викторовна. Вряд ли вы их знаете. А пошли, потому что сначала, по телефону, Слепнев запретил передачу лекарства.
– Вы действительно герои, – сказала Шеметова. У нее вдруг дыхание перехватило от благодарности к этим людям.
И слезы на глазах выступили.
Они с Олегом влезли в драку – это их работа, дающая одновременно удовольствие и деньги.
Мадина пошла спасать адвоката, сражающегося за ее ребенка.
Гохман – бесстрашный старик, прошедший войну и приблизившийся к естественному концу жизни.
А Марья Ивановна с неведомыми Кирсановой и Толоконниковым?
А Фадеева, с ее двумя малолетними детьми?
А Богданов?
Ей вдруг стало очень тепло на душе.
Нет, не перевелись на Руси богатыри.
Не в кольчугах, не с мечами – то «богатырство», как у них с Олегом, узко профессиональное.
А самые обычные люди, со своими интересами и тревогами. Со страхами, надеждами и каждодневными делами, от которых не увильнуть. Опасающиеся всяких разборок, готовые подчиняться почти любой власти.
Но когда эта пугающая власть заставляет простых людей делать что-то откровенно гадкое – они не готовы оставаться тихими и безропотными. А очередная подлость зарвавшейся элиты вполне может стать началом конца ее власти.
В общем, работа закипела прямо в кафе.
Одни уходили, другие приходили.
Через час подъехали аж две милицейские машины, уже не ДПС, а городские. Но остановились поодаль и в процесс не вмешивались, только наблюдали.
Через два часа подъехал Гескин, с Муной, Воликом и соглашением на защиту Олега Всеволодовича Багрова, в котором были прописаны оба адвоката. Наскоро перекусив и переговорив с коллегой, Волик помчался в ИВС, разыскивать несчастного узника.
Клюевская семейка и примкнувшие к ним соратники далеко не уходили, хотя стены «Лебедя», к большому облегчению хозяйки кафе, покинули. Перед уходом Иван подробно рассказал адвокатессе, что как минимум двенадцать человек, случайно проезжая мимо поста ДПС, видели, как его сотрудники в грубой форме задерживали несчастного Олега Всеволодовича, не оказывавшего тем никакого сопротивления. Если дюжины свидетелей мало, то там было еще много народу, тоже все случайно проезжали.
Ольга ответила ему, что этот ресурс непременно учтет, хотя очень надеется, что столько очевидцев не понадобится.
Здесь многое зависело от завтрашнего судьи.
Если попадется такой же невменько, как Слепнев, то ристалище будет первостатейным. Если же в судебное заседание войдет разумный человек, то Олега выпустят и без театрализованных массовок.
Шеметова очень рассчитывала на второй вариант. Вряд ли майор Слепнев, несмотря на все его местное могущество, успел подчинить себе судебную систему. Да и не захочет умный судья столь серьезно подставляться ради узко корпоративных интересов отдельно взятого негодяя.
Чуть не полный рабочий день провела Ольга Шеметова в кафе «Лебедь».
Можно сказать, сроднилась с ним.
Уже музыканты подошли, инструменты стали настраивать к вечернему загулу.
На улице быстро темнело.
И в этот момент появились еще знакомые персонажи.
Сначала из ИВС вернулся Волик. Новости его были не первой важности.
