– Он – не молодец, – с сожалением покачала головой Валюша. – Он – дурень. Найдет приключений на свою старую задницу.
Однако, противореча сказанному, обняла Косицына за плечи своей большой белой рукой.
– Спасибо большое, – уходя, поблагодарили москвичи. – Если еще что-то вспомните – звоните.
– За успех вашего безнадежного дела, – поднял свою опять не пустую чашку старый юрист.
День начался удачно.
А вот далее выпали сплошные разочарования.
Адвокат Епишева, тоже местный, не только отказался встречаться, но и пригрозил рассказать «органам», если они еще будут ему звонить. Епишев, «сдавший» намерение Николая Клюева «убивать ментов», конечно, не был коренным свидетелем обвинения. Но все равно обидно.
Гохман встретиться не отказывался, однако поскольку он лежал с сердечным приступом в своей же больнице, адвокаты сами перенесли встречу.
Оставалось только одно дело.
Беседа московского адвоката Олега Всеволодовича Багрова с участником следственной группы, начальником местного РОВД Георгием Витальевичем Слепневым. Пока – и.о. начальника РОВД. Впрочем, Багров почему-то не сомневался, что Слепнев свой вожделенный пост получит.
Тенденция, однако.
Ольга в райотдел не пошла, поехала в семью Клюевых. Утешать и психологически поддерживать – такая обязанность не прописана ни в одном адвокатском контракте. Но она имеется в душе каждого нормального адвоката.
А Багров прошел по пути, который в прошлый раз достался Шеметовой.
Ему быстро выписали пропуск и проводили в кабинет.
Слепнев встретил широкой улыбкой и крепким, энергичным рукопожатием.
– Ну, что, надеюсь все-таки на сотрудничество, – сказал он. – Ваша супруга излишне романтична. Ну, так она женщина, ей положено.
Олег промолчал, ожидая, когда ему расскажут принципы предполагаемого сотрудничества.
Ожидание оказалось до неприличности недолгим.
Похоже, они тут, в своем Городке, совсем берега потеряли. Хотя, с другой стороны, разве в Москве сильно по-другому? Заходят посадить – посадят. Раньше, при Сталине – за рытье подземных ходов в Японию. Сегодня – гораздо гуманнее: за налоги, за мошенничество, за пантомимы в церкви. И не на «десять лет без права переписки», а кому «двушечку», кому «пятерочку». И лишь самым упорным – побольше.
Однако в Москве Олег ни разу не сталкивался со столь откровенными непотребными предложениями. Правда, прежде чем их озвучить, майор попросил сдать ему мобильный телефон, который был немедленно убран в сейф. Затем Слепнев включил какой-то мудрый прибор. Надо полагать, проверял, нет ли на Багрове неких хитрых устройств. Убедившись, что нет, сразу перешел к сути.
– Итак, что мы имеем, – разговор еще не начался, а уверенный в себе майор уже подытоживал. – Два брата. Один убийца, болен раком, вот-вот помрет. Второй – здоровяк, тоже преступник. Тоже может надолго сесть. С диспозицией согласны?
– Нет, конечно, – улыбнулся Багров.
– Это неважно, – улыбнулся в ответ Георгий Витальевич. – Вариантов развития два. – Тут он сделал паузу.
– Какие же? – включился Олег.
– Первый – правильный. Убийца сознается и будет не жестоко, с учетом смертельной болезни, осужден. Хотя до суда, скорей всего, не доживет. Ему пара месяцев от силы осталась. Его брат окажется невиновным и выйдет на свободу. Надо же кому-то кормить детей и племянников?
– Надо, – согласился адвокат. – А что со вторым вариантом?
– Второй – неправильный, – продолжил майор. – Убийца не сознается и все равно помирает до суда. Даже, может, быстрее.
– Без лекарств? – уточнил Багров.
– Ну не будем же мы в следственный изолятор наркотики возить, – мягко улыбнулся Слепнев. – Короче, этот вариант во всех смыслах неправильный. Убийца и помирает быстрее, и мучается больше. А брат, вместо того, чтобы работать за двоих, идет на зону по трем неприятным составам. Выбор направления практически целиком зависит от вас с Ольгой Викторовной.
«Навел-таки справки о нас», – подумал Олег Всеволодович. – «И не такой уж он всесильный. Микрофона-то испугался».
– У меня тут справка есть, – выложил бумажку на стол адвокат. – В лекарствах нет наркотиков.
– Неважно, – даже не посмотрел на нее Слепнев. – Вы сразу ответите, или нужно время посоветоваться, подумать? – задал он главный вопрос.
