Вид затерянной деревушки тоже был раритетным. Белла Эдуардовна уже рассказала собравшимся местные новости. Польцо взращивало свой овес в последний раз, так как было приватизировано и продано строительной фирме. И со следующего сезона деревня Стожки увеличится как минимум впятеро. А как максимум – кто ж его знает. Строительной фирме, чем коттеджный поселок больше, тем лучше.
Рожковы, Беллины и Петра Ивановича друзья, только что приехали из Москвы. Так что последующий банкет еще следовало приготовить.
Рожковых было трое: Виталий, его жена Валентина, и их ласковый и нежный зверь. Именно так супруги представили довольного крупного ротвейлера, страшного, как и положено породе, снаружи, и доброго, как уверяли хозяева, внутри.
Неонила с опаской погладила зверя по плоской черной башке. Ей было страшновато вначале. А потом даже обидно. Потому что Аргентум – так его звали официально – попросту не заметил ее ласк, словив на свежем воздухе приятную июльскую дремоту. Затем хозяева насыпали парню сухой корм в миску, и он, услыхав чудесный шум – стук гранул об алюминий – рванул к еде, вновь проигнорировав Нилу.
А вот прапорщик ее точно игнорировать не собирался.
Галантно подставив ей руку, Бойко направился с Неонилой к тетушке Наринэ, благо, куриц он у нее покупал уже не однажды.
Наринэ ковырялась на огороде, полола сорняки.
Услыхав гостей, разогнулась, вытерла лицо белоснежной тряпочкой и повела в дом.
Там все было чистенько, уютно.
Нилу удивило лишь пианино в углу деревенской избы.
– Вы играете? – машинально спросила она и остановилась, уловив бестактность в собственном вопросе.
Играю, – спокойно ответила Наринэ, почему-то вздохнув. – Зимой, когда время есть, сажусь иногда. Раньше мечтала о минутке свободной. А теперь маюсь, когда нечем заняться. Вот дети пианино и привезли.
– А… – хотела было спросить Нила, но опять усомнилась в вопросе.
– Откуда у деревенской тетки такие навыки? – неожиданно рассмеялась та. – Я же бакинскую консерваторию закончила когда-то.
Увидев не снятый немой вопрос в Нилиных глазах, договорила уже без улыбки. Впрочем, и без особого трагизма.
– Когда мужа убили, пришлось удирать. В чем были, в том в Москву и убежали. Детей в охапку, такси, автобус, поезд. Тогда границ еще не было. Кто-то жил у родных, кто-то надеялся на государство.
– А почему в Москву? – наконец, спросила Нила.
– Она казалась нам самым безопасным местом. Представить себе не могла, что здесь будут стрелять.
– А родственники? – не выдержал прапорщик.
– Мы с мужем – необычные армяне, – невесело усмехнулась Наринэ. – У нас не было более-менее близких родственников.
В итоге ей пришлось договорить то, что вначале не собиралась.
– Мужнины родные погибли в Спитаке, в землетрясении. Я сама – очень рано осиротела. Когда его не стало, я осталась одна в самом прямом смысле. И трое детей. Короче, Москва – потому что видела погром и верила, что в Москве такого не будет. Деревня – потому что на земле не умрешь с голоду.
– Вы молодец, – с нескрываемым уважением сказала Неонила.
– Да ладно, – даже не поняла сути похвалы Наринэ. – Куда от детей денешься? Родились – расти.
– Да уж, как положено, – согласился с ней Петр Иванович, но все же добавил. – А вы, конечно, молодец.
– А где сейчас ваши детки? – спросила Неонила.
– Работают. Все с высшим образованием, – с нескрываемой гордостью заявила Наринэ.
– А где ж они в школе учились? – не поняла Нила.
– В Городке. Если везло – на пансионатском автобусе, если нет – на рейсовом. Потом я автомобиль купила.
– А по музыкальной части кто-нибудь из них пошел?
– Не до музыки нам было, – просто сказала Наринэ. – Зато внуков точно обучу. Пусть их игру дед послушает, – у несгибаемой Наринэ заблестели глаза.
– Ваш муж доволен вами, даже не сомневайтесь, – глухо сказал прапорщик Бойко.
После минутной заминки приступили собственно к цели прихода. Обратно ушли с двумя увесистыми, уже ощипанными, курицами, – Петр Иванович, оказывается, договорился заранее по телефону, – парой десятков яиц и свежей, только что с грядки, зеленью.
– Не повезло ей, – затворив калитку, сказала Неонила. – Такая тяжелая жизнь получилась.
