– Слышь, ты, спрячь его куда-нибудь.
Она пожала плечами, но отвела Дика в сарай и там заперла.
Голубка сидела на подоконнике в Лешкиной комнате. При виде людей она взлетела на шкаф, блеснув яркими крыльями. Михаил Васильевич привстал на цыпочки, разглядывая птицу.
– Неплохой экземпляр, на простого сизаря действительно не похож. Я, правда, спортивными голубями не занимаюсь, хорошо бы показать его специалисту.
– А подскажите, кому именно, – попросил Ромка.
Березкин развел руками:
– Сразу не скажу, надо подумать. Ты, Сеня, не знаешь?
– Я? Нет, – торопливо ответил толстяк.
– Жаль. Дело в том, что у «спортсменов» – людей, которые занимаются такими голубями, как говорится, своя тусовка, они общаются в очень узком кругу, даже терминология иная. Например, они не говорят «голубятня» – у них питомники. Пород у них тоже нет, а есть расы. Элитные голуби делятся на спринтеров, стайеров и суперстайеров. Ну, и так далее. Но, если хотите, я узнаю номер телефона их клуба, и вы сможете туда позвонить.
– Его можно в Интернете посмотреть, – сказал Артем.
– Тоже верно.
– А где вы ее взяли? – спросил толстяк, не сводя с голубки глаз.
– Нашли на улице, – пожал плечами Ромка, не собираясь вдаваться в подробности.
Сеня вдруг крепко схватил его за локоть потной ручищей:
– Никого не надо искать, давайте я этого голубя у вас куплю. Двухсот рублей хватит?
– Чего? – выдернув локоть, удивился Ромка.
– Ну, пятисот.
– Она не продается! – опередив брата, воскликнула Лешка.
Березкин неодобрительно покачал головой и подтолкнул знакомого к выходу:
– Идем.
Но настырного покупателя не так-то просто было сдвинуть с места.
– А вы подумайте, – не унимался он.
– И думать тут нечего, – решительно ответил Ромка.
Сеня что-то пробормотал и нехотя вышел из комнаты.
– До встречи, приходите, – сказал Михаил Васильевич и, покосившись на своего знакомого, пожал плечами: дескать, что на него обижаться, такой вот он человек.
Лешка закрыла за ними калитку и только направилась к сараю, чтобы выпустить на волю скулящего Дика, как из-за забора высунулась круглая голова толстяка.
– Слушай, даю тысячу, последняя цена, подумайте хорошенько.
– И думать не собираюсь, нам нисколько не надо, – ответила девочка и распахнула двери сарая. Пес с лаем кинулся к забору, и Сеня мигом исчез, на сей раз окончательно.
– Ушел? – выглянул из окна Ромка. – Жаль. Я уж хотел в него красненьким яичком пульнуть для пробы. А был бы не такой противный, можно было бы отдать ему птичку за тысячу. За такие деньги он ее точно не зарежет, слишком дорогое жаркое получится.
– Мне твоя шутка не нравится, – дернула плечом Лешка, а Артем сказал:
– А вам не кажется странным, что он и не разглядел ее как следует, а сразу стал предлагать деньги?
– Да я и сам об этом подумал, – ответил Ромка. – И вообще, мне показалось, что он о ней что-то знает.
– Ну вот что, – заявила Лешка. – Пока не выясним, какой она породы, то есть расы, и кому принадлежит, никому не отдадим.
– Ладно, – согласился брат. – Как только с озера вернемся, так и начнем искать координаты клуба. А теперь собирайтесь, время не ждет, нам еще за ключами от лодки идти.
Глава VII
Сорвавшийся поход
Ромка пошел за рюкзаком, но на полдороге остановился и озабоченно произнес:
– Лешк, а давай мы Дика во дворе оставим, чтобы он охранял дом от воров и всяких там Сень. Все равно он в лодке только мешать будет.
– Тогда вам придется подождать еще минут десять, пока я его искупаю, – сказала она. – Почему он должен страдать тут от жары в своей шубе? Мы ж его на целый день оставляем.
И, не слушая возражений брата, повела пса на речку.
Очутившись на собачьем пляже, Дик в этот раз повел себя не так, как обычно. Когда Лешка спустила его с поводка, он побежал не к воде, а к углублению в холме, откуда раздался отчаянный визг. Девочка ухватила Дика за ошейник и, с трудом удерживая, заглянула внутрь пещерки. Вжавшись в дальний угол, два вчерашних лопоухих щенка испуганно таращились на клыкастого зверя.
Лешка поскорее оттащила от них Дика, приказала ему поплавать и увела домой. Проголодавшийся пес сразу кинулся к своей миске, куда она наложила вкусной каши с мясом. Глядя, как он ест, девочка вспомнила о несчастных щенятах. Вчерашняя лафа вряд ли когда-нибудь повторится, и они так и будут сидеть там голодными.
