Фашистское руководство продолжало проводить в жизнь свой разбойничий замысел. Гитлер приказал так окружить Москву, чтобы не мог уйти ни один русский солдат, ни один житель, будь то мужчина, женщина или ребенок. Всякая попытка выхода должна подавляться силой. По его указанию был сформирован специальный инженерный батальон для подрыва Кремля. Фашистские изверги создали даже специальную «Зондеркомандо Москау» для массовых убийств москвичей.
В Берлине готовились трубить в фанфары. В газетах, которым предстояло выйти 2 декабря, Геббельс приказал оставить пустые места для срочных сообщений о взятии Москвы.
Германское информационное бюро писало в начале декабря: «Германское командование будет рассматривать Москву как свою основную цель даже в том случае, если Сталин попытается перенести центр тяжести военных операций в другое место. Германские круги заявляют, что германское наступление на столицу большевиков продвинулось так далеко, что уже можно рассмотреть внутреннюю часть города Москвы через хороший бинокль».
Но наряду с преднамеренно оптимистической оценкой обстановки на советско-германском фронте под Москвой многие руководители немецкой армии здраво смотрели на создавшееся положение. В частности, Гудериан в своих воспоминаниях указывал: «…17 ноября мы получили сведения о выгрузке сибиряков на станции Узловая, а также о выгрузке других частей на участке Рязань — Коломна. 112-я пехотная дивизия натолкнулась на свежие сибирские части. Ввиду того, что одновременно дивизия была атакована русскими танками из направления Дедилово, ее… части не были в состоянии выдержать этот натиск… Дело дошло до паники, охватившей участок фронта до Богородицка. (Следует читать от Дедилово до Богородицка. — Д. Л.)
Эта паника, возникшая впервые со времени начала русской кампании, явилась серьезным предостережением, указывающим на то, что наша пехота исчерпала свою боеспособность и на крупные усилия уже более не способна».
Вплоть до 4 декабря враг пытался еще наступать в центре Западного фронта, в направлении Наро-Фоминска. Однако и здесь он понес большие потери и был отброшен в исходное положение.
Но обстановка явно менялась в нашу пользу. В небезызвестной уже читателю книге «Роковые решения» генерал Блюментрит отмечал: «2 декабря… только разведывательному батальону 258-й пехотной дивизии удалось найти брешь в обороне русских. Он… едва не достиг юго-западной окраины Москвы. Однако рано утром 3 декабря его атаковали русские танки и отряды московских рабочих. Фельдмаршал решил приостановить наступление, перспективы которого в создавшейся обстановке стали безнадежными… Войскам 4-й армии, находившимся южнее шоссейной дороги, было приказано отойти на свои прежние позиции, расположенные за р. Нара».
Еще с осени советское командование начало разрабатывать план зимней кампании 1941 года. Как главная стратегическая задача Красной Армии предусматривалась ликвидация угрозы, нависшей над Москвой, затем деблокирование Ленинграда и закрытие ворот на Кавказ. В соответствии с этой целью Ставка в конце ноября передала Западному фронту три резервные армии, девять стрелковых и две кавалерийские дивизии и значительное количество вооружения.
Фронт стал пополняться не только личным составом, но и улучшенным вооружением, особенно танками Т-34. Шло оснащение войск автоматическим оружием (ППШ).
Организационно окрепли части и соединения. Воины закалялись в борьбе с сильным врагом. Командный состав накапливал опыт управления подразделениями, частями и соединениями в сложной обстановке боя.
Защитникам столицы помогала вся страна. Только на московских предприятиях было отремонтировано и передано Западному фронту двести шестьдесят три орудия, сто семьдесят пулеметов, пятнадцать тысяч винтовок, двадцать четыре бронепоезда, две тысячи грузовых автомашин. Трудящиеся столицы изготовили и передали на фронт 20900 ватных телогреек, 16400 суконных шаровар, 264400 пар зимних перчаток и много других предметов зимнего обмундирования.
Советские войска наносили сокрушительные удары по наседающему врагу, но и сами несли значительные потери. В полках 30-й армии, например, насчитывалось по сто пятьдесят — двести бойцов; 58-я танковая дивизия почти полностью потеряла боеспособность и была переформирована в танковую бригаду; 107-я мотострелковая была сведена в два малочисленных полка. Аналогичное положение сложилось и в войсках других армий Западного фронта.
