— Действительно, у граждан Сталинграда стальные сердца.
И он вернул меч Сталину, который подошел к столу, где лежал футляр, бережно уложил в него спрятанный в ножны меч и закрыл крышку. Затем он передал футляр Ворошилову, который в сопровождении почетного караула перенес меч в соседнюю комнату». — А.З.)
После недолгой паузы — наверное, Сталин вспоминал, как в Тегеране Черчилль вручал ему клинок для граждан Сталинграда, — верховный, загасив трубку, произнес:
— Семен Михайлович, при вручении меча вы скажете небольшую речь. Вечером подготовьте ее и покажите товарищу Молотову: он ведь у нас главный дипломат по работе с иностранцами.
— Передать меч сталинградцам для меня большая честь, товарищ Сталин, — волнуясь, выговорил маршал.
На другой день в Кремле собрались ответственные партийные работники и военные, среди которых были маршал авиации А. А. Новиков, начальник Главного артуправления Красной армии генерал-полковник Н. Д. Яковлев, начальник бронетанкового управления генерал-полковник Я. Н. Федоренко, секретарь Президиума Верховного Совета СССР А. Ф. Горкин, посол Великобритании в СССР А. К. Керр и другие официальные лица.
Маршал Буденный взял клинок с выгравированной надписью на английском и русском языках и подошел к трибуне. Перед вручением клинка главе делегации председателю исполкома Сталинградского Совета депутатов трудящихся Д.М. Пигалеву он произнес речь.
— Товарищи! — обратился Буденный к делегации города Сталинграда. — Председатель Совета Народных Комиссаров Верховный главнокомандующий Маршал Советского Союза товарищ Сталин поручил мне передать вам почетный меч — дар короля Великобритании Георга VI гражданам Сталинграда в ознаменование героической обороны города. Этот дар знаменует собой крепнущее боевое содружество народов Великобритании и Советского Союза в борьбе против общего врага. Мы знаем, что недалек тот час, когда армии союзных государств нанесут смертельный удар фашистскому зверью и навсегда похоронят гитлеровский режим.
Сегодня, 2 февраля 1944 года, — продолжал маршал, — исполнилась годовщина разгрома сталинградской группировки немецких войск. Красная армия и граждане Сталинграда более пяти месяцев выдерживали бешеный натиск врага. В стратегических расчетах немецкого командования Сталинград имел особое значение. Овладение Сталинградом дало бы возможность немецкому командованию разорвать наши коммуникации с югом и нанести удар по Москве с тыла. Однако эти авантюристические расчеты немцев позорно провалились, а отборные немецкие дивизии нашли свою гибель у стен Сталинграда…
Никогда не померкнет в веках слава героических воинов Сталинграда — солдат, офицеров и генералов Красной армии, сталинградских рабочих, колхозников, интеллигенции…
Слушая Буденного, Пигалев, казалось, не дышал. Лицо у него горело, отчего-то нет-нет да и дергались брови, а на глаза накатывались слезы, едва вспоминал он бои на улицах города, когда наши бойцы и командиры неприступной стеной встали на пути заклятого врага. Наконец и ему дали слово. Но прежде он принял из рук маршала заветный клинок и, прижав его к груди, громко и торжественно заявил:
— Принимая меч, мы даем слово, что будем хранить его как символ крепнущего боевого сотрудничества народов Советского Союза и Великобритании. Фашистские варвары разрушили наш город, но мы восстановим Сталинград. Из развалин и руин он возродится еще более могучим и величавым. Да здравствует наша великая Родина!..
— Ну, как прошло вручение почетного меча? — спросил Сталин, едва маршал Буденный вошел к нему, а следом за ним и командующий ВВС Красной армии генерал Новиков. — Садитесь, пожалуйста, товарищи…
Буденный сказал, что он очень волновался, даже появилась дрожь в голосе.
— И весьма заметная дрожь, — вставил генерал Новиков.
Сталин добродушно улыбнулся.
— Что, наверное, вспомнили, как в Гражданскую войну водили 1-ю Конную армию в сражение? — спросил он.
— Да. Мысленно я увидел себя на коне, когда мои кавалеристы обороняли Царицын. — Маршал говорил правду, у него даже заблестели глаза.
— Тогда была другая война, не такая, как эта, — грустно промолвил верховный. — Многие наши генералы не сразу перестроились, начали войну по-старому и за это крепко поплатились. Вы же не станете отрицать, Семен Михайлович? Я вот тоже не тотчас все узрел.
