Записки репортера - страница 54

Шрифт
Интервал

стр.

«Реальные пенсии в 1997 году в долларовом выражении были точно такими, как в 2006-м, а нефть, между прочим, стоила только 12 (!!!) долларов».

«Есть принцип Питера: каждый стремится к уровню своей некомпетентности». (Если Питер понять не как фамилию писателя, а название города, получается сильная шутка. – И.С.)

«– Егор, если бы ты на глазах у телезрителей выпил бутылку водки из горла… народ перестал бы тебя ненавидеть.

– Я водку не пью, я пью виски. Непонятно, как отреагирует народ на виски, – спокойно объяснил Егор Тимурович».

«Я, как вице-премьер… собрал экстренное совещание… Пришли все, кроме директора ФСБ Владимира Путина… Путин позвонил и сказал, что он прийти не может, потому что у него заболела собака…Не помню, в каких выражениях я говорил тогда с Путиным, но наверняка невежливо. Уверен, он не забыл».

«…за годы путинского правления численность бюрократов выросла на 500 тысяч человек».

«Для меня, как и для любого нормального мужчины, внешность женщины имеет большое значение, хотя рано или поздно все-таки хочется и о чем-то поговорить».

«Очень опасна соль. Соль абсорбирует воду, и человек пухнет. Он вроде бы и не ест ничего, но опухает. Поэтому пиво нельзя пить ни с какой рыбой, да и вообще лучше не есть под пиво ничего соленого».

«У меня появилась современная матчасть, и я освоил большие волны на Маврикии…Современному виндсерфингу меня учил Миша Ершов. Сейчас с ним активно занимается Прохоров».

«Есть теория, что каждый половой акт сокращает жизнь. Надеюсь, что теория неправильная».

В предпоследнем абзаце (а еще Штирлиц учил нас, что главные слова надо говорить, выходя из кабинета старины Мюллера, – так они лучше запоминаются) Немцов цитирует своего коллегу Столыпина: «Мы строим Россию для бодрых и трезвых, а не для пьяных и ленивых». Это для кого же, для гастарбайтеров, что ли? А для русичей что – Пушкин будет строить? Пушкин тут упомянут и потому еще, что он нас позиционировал как «ленивых и нелюбопытных».

Столыпин тут удачно вообще вспомнился автору книги, я этих двоих часто раньше мысленно сравнивал. И спрашивал себя: а почему б Немцову, как лидеру правых, главному консерватору страны, не отрастить бороду до пояса и пузцо по самое некуда да не наплодить пяток детей от ОДНОЙ жены, а из серфера не переквалифицироваться в церковные старосты? Вот были бы традиционные ценности… Но, с другой стороны, Петр Аркадьич плохо кончил, и сами знаете, к чему привели его реформы. А Борис Ефимыч жив-здоров, прекрасно себя чувствует и полон планов. И я за него искренне рад. Может, он и прав таки?

Вообще же, строго говоря, политика без блядства – это котлета без мяса. Такие блюда уместны где-нибудь в меню для бедных.

Третий Рим и русский Цезарь

13 сентября2007 г.,16:41

Новые кадровые решения вдохновили политических обозревателей на богатые комментарии по всему спектру путинского правления. Я слушал, слушал их – краем уха, правда, – и вдруг задумался. У меня появилось чувство, что это все dйjа vue. Что-то такое уже было…

Порывшись в своих шкафах и покопавшись на стеллажах, открывая наугад книжки, я таки нашел среди них одну, которую, по своему обыкновению, подвергну беглому цитированию, заранее извинившись за слово «Цезарь» (так в тексте):

Цицерон… противник Цезаря… его легко было запугать, и Цезарь просто напустил на великого оратора негодяя. Этого человека звали Публий Клодий. Лишенный каких-либо моральных устоев, чванливый, развратный… Клодий велел банде наемных хулиганов запугать бедного оратора. И Цицерон сдался. Он добровольно отправился в ссылку в Эпир, жалея себя и пребывая в унынии. В его отсутствие Клодий конфисковал все имущество прославленного оратора.

Так Цезарь разделался со всеми могущественными людьми Рима. Двое из них, Помпей и Красс, оказались связаны с ним неразрывными узами. Двух других, Катона и Цицерона, выжил из города. Теперь он собирался сделать следующий шаг – добиться славы великого полководца. Получив ее, он сможет править один.

Цезарь… сумел так устроить, что в 49 г. до н. э., когда истек срок его полномочий как губернатора Галлии, он сразу же стал консулом Рима. Промежутка, во время которого он оставался бы без должности и мог предстать перед судом, не было.


стр.

Похожие книги