Проблема культуры. Проблема молодежи. Всюду одни проблемы. А, бывает, послушаешь — никаких проблем, все решено. Молодежь поголовно стремится на стройки, тиражи книг растут из года в год. И хотя бы кто-нибудь попытался провести настоящий количественный анализ. Зачем? Выдержки из речей — самые веские аргументы. А ведь нужна, очень нужна настоящая информация! Без нее нельзя управлять ни одной сложной системой.
— Иван Николаевич, все готово к началу охлаждения.
Встаю. Голова немножко закружилась. Постоять. Прошло.
— Проверим? Дайте мне карту.
Программа опыта: датчики, анализы, состояние собаки к началу охлаждения.
— Игорь, биохимические показатели нормальны?
— Да. Щелочной резерв крови чуточку понижен. Вводим соду.
— Мила, усильте дыхание.
— Юра, твое хозяйство в порядке?
— Ну, идеального порядка у нас никогда нет, но прилично. Думаю, что все запишем.
— Я не про записи. Будет ли работать автоматика?
— Не знаю. Должна бы, но кто его знает? Первый раз включаем.
— Ну, начинайте.
Это значит начать поверхностное охлаждение, снизить температуру до тридцати градусов при собственном работающем сердце, а потом уже включать машину.
Собаку накрыли длинным футляром из оргстекла. На одном конце его змеевик, соединенный с холодильной установкой, и вентилятор. Он создает потоки холодного воздуха. Шерсть собаки обильно смочили водой.
— Мила, углуби наркоз и введи нейроплегики. Есть это в программе?
Это Юра. Так будет и мне командовать. Если решусь…
Включили холодильник, вентилятор. Крышка покрылась пылью тумана. Из дырок дует холодный воздух. Мороз пробегает по моей коже. Условный рефлекс.
Широкая бумажная лента медленно ползет в аппарате, и шестнадцать писчиков чертят свои кривые. Периодически включается аналог-код и записывает показатели цифрами на рулоне бумаги.
Охлаждение идет медленно. Шерсть мешает. У человека пойдет быстрее. Толя переключает датчики — везде одинаково: 35>o, 34>o, 35>o. Нужно примерно один градус в минуту, но идет меньше. Ускорить нельзя.
А время идет. Приносят анализы, отмечают в таблицах новые цифры. Проводят линии на графиках. Добавляют лекарство, регулирующее тонус сосудов, сердечную деятельность.
— Какой минутный объем сердца, Вадим?
— Сейчас прикину.
— Что прикидывать — около полутора литров.
Это Юра. Быстро ориентируется в цифрах.
— Маловато. Может быть, нужно уже включить АИК? А то в тканях накопятся недоокисленные продукты.
— Температура — тридцать один градус. Давайте включим.
Остановили вентилятор. Подняли крышку. Холод прополз по комнате и растаял. Лето. Даже не верится, что там было всего плюс восемь градусов.
— Миша, у тебя все готово?
— Да, готово.
Миша — молодой техник, «машинист». По-научному — оператор АИКа. Работает под командой Поли.
— Включай. Проверь зажимы.
Послышался новый звук — мотор аппарата. Он все повышается, увеличиваются обороты. «З… з… з…»
Неприятно.
Крышку снова закрыли. Загудел вентилятор.
Как-то они будут работать вместе — насос и сердце? Эта модель АИКа не предусматривает синхронизации, но может давать почти постоянный ток крови. Однако это все равно плохо влияет на работу своего сердца. Нарушается регулирование.
Вадим и Юра внимательно рассматривают кривые на бумаге, ползущей по доске осциллографа.
— Производительность АИКа — 1500 мл. Потребление кислорода снизилось приблизительно до пятидесяти.
Это значит, что свое сердце «плохо тянет». Неважно, весь расчет на АИК.
— Юра, когда начнет работать автоматическое регулирование температуры?
— Да сейчас включим.
Переключает какие-то тумблеры на большом пульте. Это его гордость программное управление всей системой.
Машина работает на режиме охлаждения — скорость циркуляции определяется этим.
— Сердце фибриллирует!
— Товарищи, смотрите за давлением в левом предсердии. Сейчас решится, хорошо ли держат клапаны аорты, не будет ли кровь затекать в левый желудочек и растягивать его.
Все напряженно смотрим на кривые давления. Вадим кричит:
— Порядок! Давление в предсердии не повышается!
(Больше всего я боюсь этого момента. Порока сердца не было, а вдруг клапан закрывается неплотно? Тогда все кончено.)
