Бульдозер прекратил разминку и снова сел за письменный стол. Откинувшись в кресле, он посмотрел на Рённа, потом на Гюнвальда Ларссона, словно ждал аплодисментов. Но лицо Рённа выражало только сомнение, а Гюнвальд Ларссон ковырял в носу с отсутствующим видом. Образцовый по ясности и психологической глубине монолог не был оценен по достоинству. «Бисер перед свиньями», – разочарованно подумал Бульдозер и снова повернулся к Мауритсону, в глазах которого смешались недоумение и страх.
– Но я тут совершенно ни при чем, – горячо произнес Мауритсон. – О каком таком ограблении вы толкуете?
– Кончай вилять. Сказано тебе – у нас есть доказательства.
– Какие доказательства? Не грабил я никаких банков и никого не убивал. Черт-те что.
Гюнвальд Ларссон вздохнул, поднялся и стал у окна, спиной к остальным.
– С таким, как он, да еще вежливо разговаривать, – процедил он через плечо. – Врезать ему по роже – сразу все уразумеет.
Бульдозер жестом успокоил его.
– Погоди немного, Гюнвальд.
Он уперся в стол локтями, положил подбородок на ладони и озабоченно посмотрел на Мауритсона.
– Ну так как?
Мауритсон развел руками.
– Но ведь я ничего такого не делал. Честное слово! Клянусь!
Лицо Бульдозера по-прежнему выражало озабоченность. Но вот он нагнулся и выдвинул нижний ящик стола.
– Значит, клянешься… И тем не менее я оставляю за собой право сомневаться.
Он выпрямился, бросил на стол зеленую брезентовую сумку и торжествующе уставился на Мауритсона, который глядел на сумку с явным удивлением.
– Да-да, Мауритсон, как видишь, всё налицо.
Он аккуратно разложил на столе содержимое сумки.
– Парик, рубашка, очки, шляпа и, наконец, самое главное – пистолет. Что ты скажешь теперь?
Мауритсон ошалело переводил взгляд с одного предмета на другой, внезапно он изменился в лице и застыл, бледный как простыня.
– Что это… что это значит?.. – Голос его сорвался, он прокашлялся и повторил вопрос.
Бульдозер устало поглядел на него и повернулся к Рённу.
– Эйнар, проверь, пожалуйста, – свидетели здесь?
– Угу, – сказал Рённ, вставая.
Он вышел из кабинета, через несколько минут снова появился в дверях и доложил:
– Угу.
Бульдозер сорвался с места.
– Прекрасно! Сейчас мы придем.
Рённ скрылся, а Бульдозер уложил вещи обратно в сумку и сказал:
– Ну что ж, Мауритсон, тогда пройдем в другой кабинет, устроим небольшой показ моделей. Ты идешь с нами, Гюнвальд?
Он ринулся к двери, прижимая к себе сумку. Гюнвальд Ларссон последовал за ним, грубо подталкивая вперед Мауритсона.
Кабинет, в который они вошли, находился по соседству и мало чем отличался от других служебных помещений уголовной полиции. Письменный стол, стулья, шкафы для бумаг, столик для пишущей машинки. На одной стене – зеркало, оно же окно, через которое можно было наблюдать за всем происходящим из соседней комнаты.
Стоя за этим потайным окном, Эйнар Рённ смотрел, как Бульдозер помогает Мауритсону надеть голубую рубашку, напяливает ему на голову светлый парик, подает шляпу и темные очки. Мауритсон подошел к зеркалу и удивленно воззрился на свое отражение. При этом он глядел прямо в глаза Рённу, и тому даже стало не по себе, хотя он знал, что его не видно.
Очки и шляпа тоже пришлись Мауритсону в самый раз, и Рённ пригласил первого свидетеля – кассиршу из банка на Хурнсгатан.
Мауритсон стоял посреди комнаты, сумка на плече; по команде Бульдозера он начал прохаживаться взад и вперед.
Кассирша посмотрело на него, потом повернулась к Рённу и кивнула.
– Присмотритесь хорошенько, – сказал Рённ.
– Ну конечно, она. Никакого сомнения. Может быть, только брюки были поуже, вот и вся разница.
– Вы совершенно уверены?
– Абсолютно. На сто процентов.
Следующим был бухгалтер банка.
– Это она, – решительно произнес он после первого же взгляда на Мауритсона.
– Вы должны посмотреть как следует, – сказал Рённ. – Чтобы не было никакой ошибки.
Свидетель с минуту глядел, как Мауритсон ходит по комнате. – Она, точно она. Походка, осанка, волосы… могу поручиться. – Он покачал головой. – Жалко, такая симпатичная девушка.
Всю первую половину дня Бульдозер продолжал заниматься Мауритсоном; было уже около часа, когда он прервал допрос, так и не добившись признания. Правда, он не сомневался, что сопротивление Мауритсона скоро будет сломлено, – а впрочем, доказательств и без того достаточно.
