Двое из них даже были названы: Хаузер и Хофф. Судя по всему, им отводилась роль наружной охраны во время налета.
Двое других (не исключено, что их больше) отвечали за отвлекающий маневр и превентивную акцию. В плане они именовались «подрядчиками».
Время отвлекающего маневра – 14.40, место – Русенлюндсгатан, стало быть, в районе Сёдермальм. Необходимые атрибуты – минимум две автомашины и мощный заряд взрывчатки.
Судя по всему, смысл этой шумной диверсии заключался в том, чтобы привлечь возможно больше патрульных машин, циркулирующих в центре города и южных предместьях. Как именно она будет проведена, из плана не вытекало, но, скорее всего, предполагался сильный взрыв в каком-нибудь здании или возле бензоколонки.
За отвлекающий маневр отвечал «подрядчик А».
Минутой позже – верный тактический ход! – начинается превентивная акция. Эта часть плана, столь же дерзкая, сколь и остроумная, предусматривала блокировку выезда машин, постоянно находящихся в оперативном резерве при полицейском управлении. Конечно, это непросто сделать, но если бы злоумышленникам удалось застигнуть противника врасплох, полиция попала бы в незавидное положение.
Этой частью операции руководил «подрядчик Б».
В случае успеха обеих предварительных акций в 14.45 бóльшая часть мобильных полицейских патрулей оказалась бы связанной происшествием на Русенлюндсгатан, а оперативные резервы – запертыми в полицейском управлении на Кунгсхольмене.
Что позволило бы Мальмстрёму и Мурену при участии таинственных незнакомцев Хоффа и Хаузера в эту самую минуту нанести удар по банку, не опасаясь помех со стороны полиции.
Так выглядел план знаменитой большой операции, которую давно предвидел прокурор Ульссон.
Для отступления налетчики располагали двумя машинами, да еще четыре были на подставе, по одной на каждого. Отход намечалось осуществить в северном направлении – естественный вариант, поскольку предполагалось, что почти все полицейские патрули в это время будут заняты в южной части города, а оперативные резервы застрянут на Кунгсхольмене.
Автор плана не забыл даже указать предполагаемые размеры добычи: что-то около двух с половиной миллионов шведских крон.
Именно эта цифра заставила спецгруппу склониться к выводу, что операция намечена не на седьмое, а на четырнадцатое июля. Ибо из телефонного разговора с банком выяснилось, что как раз в этот день там вполне можно будет набрать такую сумму в разной валюте. Если же банда нанесет удар завтра, добыча будет гораздо меньше.
Большинство пунктов плана было изложено открытым текстом, а закодированные легко расшифровывались.
– «У Жана длинные усы», – прочел Колльберг. – Известная фраза. Во время второй мировой войны такой сигнал союзники передали французским партизанам перед высадкой.
Заметив вопросительный взгляд Рённа, он пояснил:
– Расшифровывается очень просто: начинаем, ребята.
– И в конце тоже все понятно, – сказал Гюнвальд Ларссон. – Abandon ship.[8] Правда, по-английски написано, вот Мауритсон и не постиг. Приказ немедленно уносить ноги. Оттого и была квартира пуста. Видно, Рус не доверял Мауритсону и велел им сменить укрытие.
– И еще одно слово под конец: «Милан», – заметил Колльберг. – Это как понимать?
– Сбор для дележа в Милане, – уверенно объявил Бульдозер. – Да только они дальше банка никуда не денутся. Если мы их вообще туда пустим. Считайте, что партия уже выиграна.
– Это точно, – подтвердил Колльберг. – Похоже на то.
Теперь, когда они знали план, нетрудно было принять контрмеры. Что бы ни произошло на Русенлюндсгатан – не обращать особенного внимания. А что касается полицейских машин на Кунгсхольмене, позаботиться о том, чтобы к моменту превентивной акции они не стояли во дворе управления, а были целесообразно размещены в районе банка.
– Так, – рассуждал Бульдозер, – план составлен Вернером Русом, это несомненно. Но как это доказать?
– А пишущая машинка? – высказался Рённ.
– Привязать текст к электрической машинке почти невозможно. Да он к тому же всегда начеку. На чем бы его подловить?
– Ты прокурор – твоя забота, – сказал Колльберг. – У нас ведь главное – предъявить обвинение, а там, будь человек сто раз невиновен, все равно осудят.
