— Что ты… Просто мне запомнился весь тот день.
— Неужели?
— Да… почти приключение, — рассмеялась Вирджиния.
— Действительно… А чем на своей работе занимаешься ты?
— Ну этого не объяснить так сразу, в двух словах… Я работаю помощником директора по маркетингу. Над ним, конечно, есть еще один директор. Но я уже довольно сильно продвинулась. Могу заменять Филиппа в случае авралов. Также я немного занимаюсь выставками… Помогаю решать вопросы, касающиеся связей с общественностью… Участвую в переговорах…
— Ясно, — кивнул Ник, — значит, всего понемногу. А наша сильная сторона — это дизайн. У меня работают несколько отличных креативщиков. Вместе они составляют мощную команду.
— Еще мороженого?
— Пожалуй. Давай на этот раз попробуем твое любимое.
— Простудишься, — заметила Вирджиния, — у меня их столько, этих любимых вкусов… Банановый, фисташки, дыня, даже яблочное…
— Давай закажем по шарику каждого мороженого. И попросим одну креманку и две ложки.
— Чтобы никому не было обидно! Точно!
— Вирджиния, а какие у тебя планы на предстоящее Рождество? — спросил Ник, втыкая ложку в ярко-зеленый шарик мороженого.
Вирджиния замерла. Что это? Вежливый интерес? А может, намек? Нет, пожалуй, для намека еще слишком рано…
— Я думала навестить родителей… — осторожно начала она.
— И?..
— Передумала, — закончила Вирджиния. — Отправлю им открытку почтой. И подарки с курьером.
Ник покачал головой:
— Разве они по тебе не соскучились?
— Я обязательно к ним съезжу. Но попозже. Видишь ли, с их климатом, в Алабаме… У них рай, тепло. А я из этого тепла вернусь в холод, расклеюсь, пропущу несколько дней на работе… Ничего. Я была у них на прошлое Рождество. Буду отслеживать все специальные предложения на сайтах с авиабилетами, глядишь, и дождусь какой-нибудь потрясающей весенней скидки.
— Да, я тебя понимаю, — кивнул Ник, — возвращаться оттуда в нашу промозглую Англию…
— Не так все плохо. Зато у нас будут елки, глинтвейн…
— Катание на коньках…
— Я совсем не держусь на них, — пожаловалась Вирджиния.
— А я катаюсь как бог.
— И скромности тебе не занимать.
— Это не мое мнение. Просто мне все так говорят. Как-то я устроил своим сотрудникам коллективный выезд на лед.
— А кто отказался кататься, лишился премии?
— Что за ерунду ты болтаешь? Неужели, по-твоему, я так похож на тирана?
— Есть немного, — бездумно призналась Вирджиния.
Ник сдвинул темные брови, но это вышло так забавно, что девушка от души расхохоталась.
— Ты права. Это лучше клубничного мороженого.
— Но я больше не могу. Придется доедать тебе. Ник, а ты отправишься навещать своих родителей?
Вот теперь брови были сдвинуты не нарочито. Ник ответил мягко:
— У меня давно уже нет родителей, Вирджиния.
— Я… сочувствую тебе…
— Спасибо. Но… не стоит. Они дали мне все, что могли. Любовь, заботу… Я был поздним ребенком. Доучивался в университете, а их уже не стало. Единственное, о чем я жалею — в мантии они меня не увидели.
— Они гордились бы твоими успехами. Я в этом уверена!
— Зато у меня уйма всяких троюродных сестер, кузенов, тетушек и прочей родни. Но они раскиданы по всей Англии. Может, кто-то из них и явится погостить… Но это произойдет не раньше начала следующего года.
— Таким образом… неужели ты остаешься в одиночестве под Рождество?
— Я об этом не думал, — улыбнулся Ник, протянул руку, мягко заправил завиток волос Вирджинии за ухо. Жест получился очень естественным и в то же время интимным.
Вирджиния с удивлением обнаружила, что мысли почему-то путаются. Так, немного. Самую малость. Так не хочется ехать домой… Там, как всегда, пусто. И одиноко. Очень.
А здесь светло — в меру; горят свечи на столиках, мерцает гирлянда на балюстраде. И люди все так же улыбаются, официанты разносят напитки… Сидеть бы и сидеть. Как бы сделать так, чтобы вечер не заканчивался?
— Представь себе, я думаю о том же самом.
Вирджиния вздрогнула. Кажется, последнюю фразу она произнесла вслух? Или не только последнюю?!
— И что же ты придумал? — стараясь сохранить невозмутимый вид, поинтересовалась она.
Ник сокрушенно развел руками:
— У меня пока не появилось достойных идей.
— Я тоже не знаю, что сказать…
