— От того, кто превыше всех нас…
— Да кто же «превыше всех нас»? — фыркнул Кхай. — Король? Или может, империалисты? Да мы, мео, всех их вышвырнули прочь. Ты, видно, просто еще не проспался. Протри глаза, болван!
Резкий тон Кхая как бы отмел прочь ту издавна заведенную У мео почтительность, с какой младший брат обязан был обращаться к старшему. Братских уз между Тхао Кхаем и Тхао Ниа больше не существовало.
Ниа совсем сник и молча опустил голову…
* * *
Тхао Кхай, председатель Тоа и партиец Нгиа — весь исполком и партячейка работали не покладая рук.
Однажды председатель Тоа спросил Тхао Кхая о брате.
— Домой, — отвечал Кхай, — возвратилось только его тело, а голова все еще где-то блуждает.
«Ничего, — подумал председатель, — поживет у нас, глядишь — и окрепнет духом. Железо со сталью, и те, размягчаясь, плавятся в кузнечной печи, а человек ведь помягче железа будет. Революция любого переплавит и выправит». Так подумал председатель Тоа. И больше про Ниа не спрашивал.
Ну а Тхао Ниа по-прежнему каждый день отправлялся со своим конем в лес за дровами. Зима была на носу, и у каждого дома складывали грудами хворост, без которого не обойтись в здешнюю стужу.
Председатель Тоа поспевал всюду: вершил дела местной власти, создавал бригады трудовой взаимопомощи, а чуть выдастся свободный час — пропадал в своей кузнице. В эту пору, когда поспевает осенний урожай, хлопот не счесть. Рис, высаженный на недавно поднятой целине, спалило солнце. В некоторых семьях со страху стали творить заклинанья. «Духи, — твердили старики, — не желают, чтоб мео сажали рис. Порушить бы заливные эти поля — тогда все обойдется». Попробуй тут отговори людей звать шамана…
Да, дел у председателя Тоа было невпроворот.
Партиец Нгиа наводил порядок в магазине и на складе да еще то и дело ездил в город на заседания. Ему некогда было даже присесть.
Так что за Ниа больше всех был в ответе Тхао Кхай.
Время от времени он отправлялся в город и отчитывался в Окружном комитете партии. И Кхай, и слушавший его человек — оба держали в руках записные книжки. Один читал, другой делал пометки. Всякий раз после доклада Кхая секретарь Окружкома говорил ему на прощанье:
— Так и действуйте, товарищ Кхай…
Тхао Кхай объезжал деревни. Работа по плану санитарной пропаганды была в полном разгаре.
Кхай побывал всюду. Не обошел стороной ни малые хутора в две-три хижины, ни одинокие шалаши на пашнях, он посетил каждую деревушку — от горных вершин до подножий. И везде собирал народ и рассказывал про гигиену и предупреждение болезней, про то, как всех будут лечить в медпункте, который должен вот-вот открыться.
Ему приходилось нелегко. Бывало, заглянет в какой-нибудь дом или встретит одного-единственного человека, а вопросов да сомнений потом не счесть. Нередко Кхай замечал: многое расходится с тем, чему его учили…
В домах у хани темно, хоть глаз коли, а обе двери всегда на запоре. Зао спят на полу в своих землянках, а у изголовья стоят клетушки для кур. Тяжкое прошлое до конца не изжито, оно все еще здесь, рядом. На памяти у людей и холерный мор, что пришел с водою и унес чуть не всех жителей приречных деревень. С водою приходила оспа, и не было от нее спасенья. Сколько пригожих девушек в верховьях ручьев и близ устьев рек обезобразили следы оспы!
Но медик Тхао Кхай был неутомим. Он не раздумывал, удастся ли преодолеть трудности, — он знал: это его работа, а где работа, там и трудности.
Надо начать наступление на комаров — распылить над болотами химикаты… Ликвидировать базедову болезнь. Йод, каждая его капля, поможет изжить ненавистный зоб… Выжечь сухостой на склонах гор, чтоб тигры, пантеры и прочее зверье убралось отсюда прочь…
Свет социализма разгорится ярче, мрак невежества и отсталости отступит и сгинет в конце концов, и люди в любом уголке нашей земли будут здоровы, бодры и веселы.
А потом?.. Потом каждому, кто поднимется сюда, в горы, он будет давать таблетки от малярии. Ведь в Финша малярию скоро ликвидируют, нельзя, чтоб ее заносили сюда со стороны.
Впрочем, и сейчас жизнь в деревнях уже во многом переменилась. Люди привыкают спать под пологом, пить кипяченую воду. Молодежь наперебой раскупает табакерки с зеркальцем в крышке. Всякий рад приобрести кусок ароматного мыла «Пион». В прическах у женщин заблестели заколки и шпильки. У каждого новенькая самописка «Чыонгшон»
