Выйдя из бара, напарники отправились в свою каюту, чтобы отдохнуть.
— Ну и что ты думаешь, сержант, по поводу наших новых друзей? — спросил Джек.
— Эти друзья нас удавят, как только у них появится такая возможность. И с удовольствием разблокируют наши карточки — уверен, что они их уже поделили.
— Согласен, но думаю, первые два дня путешествия нам ничего не грозит, они постараются избавиться от нас ближе к Шлезвигу. По крайней мере я бы сделал именно так.
По пути они снова задержались в холле, решив передохнуть на мягких диванах. Мимо по коридору проходили пассажиры — хоть какое-то развлечение.
Джек с интересом следил за молодыми дамочками, которые стреляли в его сторону глазками.
— На твоем месте я бы уже спрашивал у них номера кают, — сказал Барнаби.
— Я не могу себе этого позволить. Мы не в отпуске, — с напускной сухостью ответил Джек.
Неожиданно в холле появились четыре пассажира, которые сразу привлекли внимание Джека и Барнаби.
Один был сутулый, с вытянутого желтоватого лица смотрели глубоко посаженные глаза, застывшие, точно у снулой рыбы. От их взгляда у Джека по спине побежали мурашки.
Трое других выглядели не столь неприятно, однако и они не оставили без внимания Джека и Барнаби, должно быть, не поверив, что эти двое обычные путешественники.
Когда четверка ушла, Джек предположил, что это и есть недостающая команда.
— Они, — убежденно произнес Барнаби. — Неприятные ребята. Немудрено, что у Жофре с ними не сложилось.
— С нами у Жофре тоже не сложилось, — напомнил Джек.
— Нам немного повезло.
Решив больше не светиться — и так они уже представились всем своим врагам, — Джек и Барнаби вернулись в каюту.
Наконец судно отошло от орбитального терминала и взяло курс на Шлезвиг.
Джек и Барнаби легли спать, а наутро по внутреннему радио их разбудила дежурная горничная.
— Ты помнишь, чтобы мы просили ее будить нас? — спросил Барнаби.
— Нет. Но, возможно, здесь так принято.
Они занялись утренним туалетом, а затем в положенное время отправились в ресторан — завтракать. Можно было заказать завтрак в каюту, однако оперативная обстановка оставалась тревожной и требовалось знать, что происходит вокруг.
Кроме них, в ресторан пришли обе команды конкурентов: тройка Жофре и четверка Сутулого, как прозвал его Джек.
На этот раз он удержался от фамильярностей и не подошел к Жофре, чтобы пожелать ему приятного аппетита.
— Прошу вас сюда, господа, на свободные места, — сказал распорядитель и проводил Джека с Барнаби за стол, где уже сидели двое — девочка лет пятнадцати и ее мать, дама лет тридцати с небольшим.
— Очень приятно с вами познакомиться, — первой заговорила дама. — Меня зовут Грейс Боттам, я — писательница.
— Меня зовут Джек, — улыбнулся ей Зиберт.
— А я — Рон, мэм, — представился Барнаби. — Чем здесь сегодня кормят?
— А мы еще не знаем, — сказала девочка и, посмотрев на мать, спросила: — А почему меня никто не представляет, я что, не человек?
— Ну конечно, ты человек, дорогая, — ответила писательница. — Это Сильвия, джентльмены. Моя дочь.
Джеку показалось, что дама, представляя почти взрослую дочь, испытывала досаду. Она с куда большим удовольствием сказала бы — «моя сестра».
— Вы, Джек, чем занимаетесь? — спросила Грейс.
— Мы с другом — геологи.
— Как интересно! Надо будет поговорить с вами, я обожаю рассказы геологов. Все эти пласты, горные образования и породы — обож-жаю. И потом, возможно, это станет началом моей новой книги. Мне нужно узнать о вас больше.
— Мама, это тебе не по профилю, — заметила Сильвия.
— Мало ли что не по профилю! — вспыхнула писательница. — Я легко создам новый профиль. Я профессионал, дорогая моя.
