– Тот, кто следует навстречу нам, для меня равен фараону, и не ему поступиться передо мною путем, – сказал он окружающим.
Скоро на передней колеснице встречного шествия явственно обозначилась величественная фигура старца. Белая как снег борода двумя волнистыми каскадами спускалась ниже пояса…
– Смотрите, дети, вон дедушка, – тихо сказала Асенефа.
– А разве он бог? – спросил наивный Ефраим.
– Как бог? Почему? – удивилась Асенефа.
– Он не похож на человека, он больше.
– Он, должно быть, прямо с неба, – заметил Манассия.
– Как с неба? – спросил Ефраим.
– А как же! Разве ты не помнишь? Отец говорил нам, что дедушка боролся с самим Богом целую ночь, и только к утру Бог поборол дедушку, вывихнул ему ногу, и с тех пор дедушка хромает, помнишь? – сказал Манассия.
– Помню, помню! Значит, дедушка сильнее всех египетских богов, и Пта, и Амона-Ра, и Горуса, и Аписа? – говорил Ефраим.
– Полно вам, дети, – остановила их Асенефа. – Вот отец встает с колесницы.
Величественный старец, прихрамывая на одну ногу, приближался к сыну, которого давно оплакивал, считая погибшим, и которого теперь видел во всем блеске земного величия. Величавое лицо старика дышало умилением и счастьем… Он глянул на сына, на его царственную багряницу и возвел глаза к небу… «О Адонай Господь!..»
Иосиф бросился ему на шею «и плакался плачем великим», как говорит Книга Бытия.
