— Что же нужно тебе для успеха, мой верный Ги?
— Мне нужен человек в их непосредственном окружении, Ваше Величество!
— И как я должен тебе его обеспечить? — Брови Хильдерика поднялись так высоко, что почти достигли границы роста волос. — Попросить Бродерика, чтобы кто-то из его слуг докладывал о действиях своего хозяина тебе? Или обязать самого маршала?
— Ну что вы, Ваше Величество, — смутился барон. — Зачем такие крайности?
— Не знаю, это же вы ищите человека рядом с герцогом?
— Конечно, мой король. Но я предлагаю иное.
— Что же? Эркюль, еще вина мне.
Телохранитель привычно наполнил чашу и вновь отступил к окну.
— Наши друзья собрались отправиться в небольшое путешествие. — Ле Комб придал лицу задумчивое выражение.
— Я знаю об этом. И что?
— Едут они в сторону восточной границы королевства.
— Моего королевства! Моего, не забывай об этом, Ги!
— Конечно, мой король, вашего королевства и никак иначе!
— Зачем вы опять тянете кота за хвост, Ле Комб? Говорите уже!
— Я предлагаю навязать в их отряд нашего человека. Скажем, если бы кому-то требовалось ехать в ту же сторону, то почему бы маршалу не взять человека с собой? Если бы об этой услуге попросили маршала вы, либо, что еще лучше, кто-то со стороны, это было бы весьма кстати.
— Это может сработать, — согласился король, прихлебывая из чаши. — И кого же вы направите в путешествие? Вот этого достойного дворянина? — Он кивнул на виконта.
— Нет, Ваше Величество. Если направить с ними кого-то неизвестного широкой публике, то они сразу поймут, что дело нечисто. И, боюсь, будут гораздо тщательнее охранять свои тайны.
— Сомнительно, но, допустим, это так. И что же предлагаете вы?
— Я бы отправил с ними Мерзена.
— Этого забияку? Разве он станет что-то делать для вас? Он же неуправляем!
— Уже делает, Ваше Величество. Шесть лет беспорочной службы. Его стараниями мы избавились от некоторых… излишне беспокойных господ.
— Вот как? Занятно, — король улыбнулся. — А моего казначея вы, часом, не привлекли к себе на службу?
— Нет, Ваше Величество, я бы никогда даже подумать….
— Полно, полно, Ги. Итак, Мерзен? Кто, по-вашему, должен его рекомендовать маршалу?
— Кто-то из тех, кто ведет вокруг них свою игру. Чтобы маршал не принял его за нашего соглядатая.
— Хорошо, Ги, рекомендовать его будет Борне. Нас это устроит?
— Вполне, мой король.
— Тогда распорядсь, чтобы твой Мерзен был завтра у моего коннетабля. А я позабочусь о том, чтобы наш Борне озадачился судьбой Мерзена. Действуйте, действуйте, господа. Эркюль, еще вина!
На этом аудиенция закончилась, а Ле Комб и Сорзон, вернувшись к себе, занялись составлением инструкций для сьера Мерзена.
Глава 25. Проснувшийся и ведьма. Трудный путь
Идти днем через степь — та еще морока даже для закаленного ежедневными перегонами бараньих стад кочевника, так что же говорить о Неспящем, который повинуясь Шестнадцати, всю сознательную жизнь просидел в вонючем шатре? И ведьма, поначалу бодро семенившая следом за Проснувшимся, стала отставать, когда ещё — оглядываясь назад — Еукам замечал дым своего сгоревшего жилища, вставший расплывчатым столбом над стойбищем.
Так что ушли они недалеко: уже очень скоро за спиной послышалось многоголосое блеяние деревенского стада, а когда солнце поднялось над землей чуть выше посоха Еукама, пришлось им глотать поднятую глупыми животными пыль. Старуха Жылыдын сотворила короткий обряд и пастухи — младшие отпрыски колена Одренгыра — прошли стороной, не разглядев затаившихся жрецов.
Целый день Еукам вел старую ведьму петляющими тропами по землям народа Оорги, и лишь когда Великий Отец Оорг начал открывать свои мерцающие глаза, жрец сбросил сопящую старуху с уставшего плеча и сам грохнулся на землю рядом с нею.
Они долго молчали — говорить не было ни сил, ни желания.
«А ведь я еще совсем молодой, — думал Еукам, впервые без опаски смотря в глаза Великому Отцу, — мои сверстники проходят за день в пять раз больший путь и устают в семь раз меньше! Я помню, как с отцом ходил на малый Курултай. Мы тоже шли весь день. Но вечером я еще побежал добывать для костра сухие ветки, а отец — ему было тогда столько же, сколько мне сейчас — устроил охоту за пустынными крысами. Вкусные… Жаль мяса мало — пока одну добудешь — замучаешься. Но ничего, я хоть идти могу, а вот Журчир Вечный, тот, говорят, еще лет за двадцать до смерти ходить разучился. Но что-то я этому не верю? Как понять — может он ходить или нет, если он вообще никогда не встает? А Журчир никогда бы себе не позволил отвлечься от созерцания своей Грани. Не то, что я — железный был оорг».
