— Вы у нас прежде не бывали, уважаемый?
— Не-а, — честно ответил Хорст, вертя головой по сторонам.
— Тогда я могу предложить вам уютный столик в беседке над ручьем.
— Чего? — Как Хорст не смотрел по сторонам, а никакого ручья, и тем более беседки, разглядеть не мог.
— Пройдемте, уважаемый господин, — приторная улыбка показала Хорсту приличных размеров щербину между крепкими крупными зубами, а рука бровастого мягко и настойчиво потянула Хорста куда-то в глубину помещения.
В этот полуденный час большинство столов ещё пустовали, лишь за одним из них негромко чавкали два пожилых дядьки, судя по виду — из цеховой старшины. Какой-то толстозадый мужичок в видавшем виды платье, явно с чужого плеча, подливал масло в светильники на прокопченных стенах и что-то бормотал вполголоса себе под нос, медленно перемещаясь между столами. Сквозь узкие окна, кое-где ещё прикрытые ставнями, на соломенный пол падали пыльные лучи света. У большого очага суетились два юнца, выгребавшие золу, и сосредоточенная дородная тетка протирала белой скрипящей тряпкой дубовые перила, ведущие на верхние этажи заведения.
Бровастый служка протащил Хорста к неприметной двери под галереей второго этажа, отточенным движением сумел открыть её перед клиентом, придержать, и сам при этом умудрился оказаться позади Хорста.
— Проходите, уважаемый господин, сейчас всё сделаем так, как ещё ни для кого и никогда в «Свинье» не делали. — Басок нашёптывал в самое ухо, вернее в оба: бровастый заходил то слева, то справа, вытянутой рукой показывая дорогу через хитрое переплетение каменных дорожек внутреннего двора. — Вот здесь наше особенное место для самых благородных посетителей!
Хорсту польстило подобное отношение и, преисполнившись достоинства, он важно оттопырил нижнюю губу, чуть прикрыл глаза веками и лениво осмотрелся. Над журчащим ручьем высилась резная беседка с одиноким столом, всё вокруг утопало в плотной тени от могучих, но невысоких деревьев, с улицы не доносилось ни единого звука.
Хорст не заметил, как оказался сидящим на мягком стуле — почти таком же, какой стоял в кабинете Гровеля. Приятная прохлада успокаивала, и, пока обладатель свиных ушей рассыпался в любезностях, Хорст успел незаметно разуться под столом и блаженно расслабился: всё-таки драгоценные туфли не очень подходили для продолжительных пеших прогулок.
— К моему великому сожалению, уважаемый господин, мы не сможем показать вам всё великолепие изысканной кухни «Свиньи в ландышах» прямо сейчас — очаг ещё не разожжен, а на кухне принимают продукты и приступят к готовке ещё нескоро. Но кувшинчик савантейского, легкие закуски из рыбы, мяса, фруктов, овощей и грибов могут скрасить ваше ожидание.
— Тащи всё самое вкусное, — распорядился Хорст, — и кувшинчик этого… — он щелкнул пальцами, не рискуя выговорить незнакомое слово, опасаясь, что расторопный служка раскусит его недостойное происхождение.
— Савантейского? Конечно, сей миг! Меня, кстати, все называют Огюст. Так что, если надумаете изменить заказ или чего-то добавить — просто громко произнесите моё имя, хорошо?
— Ступай, Огюст, я запомнил.
Кувшинчик появился на столе очень быстро и к тому времени, когда бровастый Огюст подал закуски, вина в нем оставалась ровно половина. Поэтому был заказан ещё один, а распробовав напиток на вкус, Хорст попросил поставить на стол сразу ещё два — «чтобы зря не бегать».
Он вышел из «Свиньи» два часа спустя, с трудом расставшись с лучшим другом Огюстом, изрядно навеселе, осмелевший до непотребства и довольный жизнью как никогда прежде. Оказавшись на перекрестке, Хорст широко расставил ноги — чтоб не качало, упер руки в бока и по-хозяйски оглядел окрестности. Пара бедно одетых девиц, несущих в руках корзину с яблоками, не вызвали в его душе никакого отклика, кроме короткой брезгливой гримасы, на миг исказившей благообразный лик успешного негоцианта. Демонстративно отвернувшись от простушек, Хорст заметил мелькнувший за углом край приличного платья под кружевной накидкой и устремился следом, надеясь на приятное знакомство.
Сворачивая за угол, он уже почти бежал, и, не успев вовремя повернуть, выскочил прямо под копыта лошади какого-то дворянина, проезжавшего в этот час по Старой Каменной дороге, был сбит и, погружаясь в беспамятство, успел заметить склоняющийся над ним ангельский лик в обрамлении каштановых волос на фоне снежно-белых облаков. Прекрасные карие глаза заполнили собою всё видимое пространство, и Хорст, восхищенный как прозревший слепец, утонул в глубокой черноте мерцающих странным светом зрачков.
