И все же довольно скоро обнаружилось, что практика взаимозачета не дала ожидаемого ускорения в процессе выдачи денег: обе стороны регулярно жаловались на многомесячные задержки — и поэтому ею стали пользоваться все реже. Но после Полтавы Россия предприняла попытку к ней вернуться: 9 февраля 1710 года министры (сенаторы) Его Царского Величества направили через Пипера и Реншельда письмо королевским советникам, в котором выразили готовность выдавать деньги из царской казны в том количестве, которое потребуется пленным каролинам. Несмотря на очевидную привлекательность этого предложения, шведские власти отвергли его. Причиной этого стало основное условие сделки: русским пленным в Швеции надо было бы выдавать такую же сумму, что было неприемлемо, так как шведов в России к этому времени было в несколько раз больше, чем русских в Швеции, а это автоматически влекло за собой неравенство в выдаче средств. Тогда же Петр, пытаясь заставить графа Пипера как главу Фельдт-комиссариата согласиться с предложением, на несколько месяцев запретил проводить любые финансовые операции со шведами, но это не дало желаемого результата. В конечном итоге каролины стали искать другие источники финансирования.
Обычный перевод денег как государством, так и частным лицом был довольно длительным и затратным делом. Наглядно это видно на таком примере. В 1717 году русские власти отправили через Амстердам вексель в Швецию на 7120 рублей. Но после того как был сделан перевод денег из одной валюты в другую, оплачен сам вексель (в документах «за вычетом Кембела»), 1125 пленным должны были выдать в качестве жалованья за 1716 год всего 6799 рублей 22 алтына 4 деньги. Но даже эту сумму, по сообщению Трубецкого, им выдали только в марте 1718 года.
Очень часто получение пленными денег зависело от субъективных факторов. Например, от добросовестности и лояльности чиновников разного уровня. Иногда проблемы удавалось решать на месте своими силами, как это сделали каролины в Соликамске в 1710 году, дав взятку «немецкими чулками» местному воеводе, который всячески затягивал выдачу денег. Но нередко приходилось обращаться за помощью в более высокие инстанции. Хил ков в июле 1705 года написал специальный мемориал в Королевский совет с жалобой на полковника Гамильтона, который своим бездействием препятствовал получению денег. В 1705 году вексель Книперкроны на 2000 ефимков, который предъявил Долгорукий, шведские власти отказались оплатить, так как случайно или умышленно резидент не поставил на него личную печать. А в начале 1703 года русские генералы, получив письмо из России о переводе 10000 рублей, несмотря на острую потребность в деньгах, задержали их раздачу и попросили прислать дополнительные указания, как распределить эту сумму.
Очевидно одно: деньги поступали весьма нерегулярно и их всегда не хватало для того, чтобы купить еду в достаточном количестве, необходимую одежду и платить за жилье.
С 1705 года шведские власти поставили русских офицеров в Стокгольме перед дилеммой: либо самим оплачивать проживание, либо быть готовым к переселению в провинцию. Стоимость аренды была довольно большой. Русский канцлер Ф.А. Головин несколько раз порицал своего двоюродного брата генерала А.М. Головина, что тот снимает, как ему казалось, слишком дорогое жилье. Хилков в качестве ответной меры просил русские власти ввести оплату жилья для шведских офицеров, что, кстати, не было сделано.
Не стоит забывать и о том, что поступающие с родины средства распределялись неравномерно. Например, в поступившем в 1712 году в Сибирский приказ вместе с денежным переводом предписании от Фельдт-комиссариата было велено выдать «подполковникам и майорам по 3-месячному содержанию, остальным за 2 месяца». Да и русские генералы в Швеции получали переводы более регулярно, чем их товарищи ниже рангом. Во многом это было оправданно, так как они оплачивали аренду жилья, в котором вместе с ними проживали их однополчане.
Определенные материальные проблемы, особенно в первые годы плена, испытали иностранцы, заключившие контракт на военную службу в русской армии и не имевшие собственности, а часто и родственников в России. Их жизнь и жизнь их семей зависели только от жалованья, которое они получали. Некоторые не выдерживали тягостей плена и вновь меняли место службы. Остальные же надеялись на помощь. Русским уполномоченным приходилось неоднократно брать деньги в долг для оказания помощи именно этой категории пленных. Несколько раз небольшие суммы выдавали соотечественникам английский и голландский резиденты в Швеции, но денег все равно не хватало.
