Одри почувствовала, что слезы вновь готовы хлынуть из глаз.
— Вот вам и суть моей проблемы, Марион. Мое замужество оказалось фикцией, блефом, плодом моего буйного воображения. Тедди Уильямс, это мой… — Одри запнулась, подыскивая подходящее определение, и выбрала нейтральное, она пока не собиралась признаваться Марион, что нарушила служебную инструкцию, — мой друг, он бросил меня, узнав, что я жду ребенка.
— Одри, мне очень жаль. — Сочувствие Марион выглядело искренним. Она участливо положила руку на плечо Одри. — Но я не понимаю… Конечно, все это очень неприятно, но, право, не стоит столь сильно переживать. Многие женщины рожают, не будучи замужем.
Одри вздохнула. Придется все-таки признаться.
— Понимаете, Марион… Тедди потребовал, чтобы я сделала аборт. К сожалению, ему есть чем меня шантажировать. Дело в том, что я… — Видя, что Марион нахмурилась, Одри тем не менее не оставила намерения облегчить душу. Будь что будет! — Я несколько раз предоставляла Тедди информацию, касающуюся движения денег на счете его мачехи. Мне кажется, он и ее шантажирует. Понимаете, он очень любит своего отца, а мачеха завела себе любовника, которого содержит на деньги мужа. И Тедди сказал, что собирается вывести ее на чистую воду… — Запутавшись, Одри умолкла.
Теперь все объяснения Тедди казались ей надуманными. Конечно, он просто хотел поживиться за счет мачехи — однажды он обмолвился, что отец дает ему слишком мало денег на карманные расходы. Под карманными расходами подразумевался роскошный «бентли», поездка в Африку на сафари и отдых на Канарах, куда Тедди намеревался отправиться на собственной яхте, в приобретении которой ему также было отказано. Тогда Одри подумала, что он шутит, а теперь она удивлялась собственной наивности.
Странно, но, когда она выложила наконец Марион Шелли всю правду, ей стало легче. Нет, боль от предательства Тедди не ушла, просто на душе у Одри стало спокойнее. Она покаялась в грехах и теперь ждала отпущения. Или кары.
Марион молчала.
— Я понимаю, теперь вы меня уволите. Я нарушила инструкцию, возможно, нанесла ущерб интересам одного из уважаемых клиентов банка. К тому же, если в банке будет работать незамужняя беременная женщина, это может уронить репутацию банка в глазах некоторых клиентов… — торопливо заговорила Одри.
— Ерунда, — решительно прервала ее Марион. — Пусть мистер Уильямс сам разбирается со своим сыном и женой. Вы хороший человек, мы не уволим вас только за то, что вы беременны и у вас нет мужа. А что касается нарушения инструкции… Надеюсь, вы извлечете из этого урок и впредь будете осмотрительнее. Насколько я понимаю, этот ваш Тедди… он не собирается выплачивать деньги на содержание ребенка, так? И пригрозил, что, если вы признаетесь в своем проступке, вы об этом пожалеете?
Одри всхлипнула.
— Да, Марион. Он может наговорить отцу Бог знает что, и мистер Уильямс устроит скандал, в который будет вовлечен и ваш банк. Он очень могущественный человек! Он меня в порошок сотрет!
Марион задумчиво покачала головой.
— Да, скандал нам ни к чему. Вот что, Одри… Пойдемте-ка со мной.
Она взяла Одри за руку и решительно вышла из каморки. Одри не оставалось ничего другого, как покорно последовать за Марион. Она чувствовала себя овцой, ведомой на заклание. Дойдя до лифта, они поднялись на последний этаж, где располагались кабинеты руководства, и подошли к двери, которую украшала начищенная до блеска табличка: «Управляющий банком».
Войдя в приемную, Марион распорядилась:
— Маргарет, вызови ко мне Ричарда Андервуда. Пусть придет немедленно.
Маргарет, молодая ухоженная женщина, секретарь и доверенное лицо Марион Шелли, едва бросив взгляд на заплаканное лицо Одри, немедленно сориентировалась в ситуации и схватила телефонную трубку.
Услышав имя Ричарда Андервуда, начальника службы безопасности банка, Одри сникла. Наверное, Марион передумала и все же уволит ее. Но сначала из нее вытрясет душу Андервуд.
— Представляешь, Маргарет, жених бросил Одри, узнав, что она ждет ребенка, и, более того, не намерен платить алименты! — выдала сокращенную версию событий Марион, и у Одри немного отлегло от сердца — возможно, Марион не намерена делать ее проступок достоянием гласности.
