– Макс, – коротко представился парень, обнажая в широченной улыбке подгнившие зубы.
– Иван, – сказал Иван, пожимая потную, мягкую ладонь, после которой сразу захотелось вымыть руки.
– Макс – хороший парень, – сказал Сашка, заводя машину, – только малёк отмороженный. Как-то собрались по делам, я ему и говорю: «Зайдем – ты бьешь мужику в табло». Ну он и дал ему. Молотком. Я ему: «Ты что творишь, у тебя ж кулаки как гири…» А он: «Ну ты ж не сказал, чем бить…»
– Гы-гы, – поддержал разговор Макс.
…«Волга» подпрыгивала на колдобинах и стонала всеми своими железными потрохами, явно просясь на свалку.
– Дело в следующем… – Сашка лихо крутил баранку и выжимал до пола педаль газа, нимало не заботясь об уснувших на канализационных люках собаках, – те с воем разбегались в разные стороны от грохочущего чудовища. – Дело в следующем. Заходим, бьем хозяину в бубен и берем всё, что плохо лежит.
– Просто, как апельсин, – подытожил Макс с заднего сиденья.
Иван молча пожал плечами. В конце концов, не всю же жизнь разгружать эти чёртовы вагоны. Да и потом – не он, так кто-то другой даст «в бубен» неведомому хозяину. И к тому же, какая разница получит или не получит кто-то от кого-то по роже или нет? Ивана в армии лупцевали как сидорову козу, и никого это не волновало. Почему же его должна заботить чья-то судьба, даже если ненароком он сам и подкорректирует её маленько своими кулаками?
Они въехали в переулок, и Сашка остановил машину.
– Дальше пешочком, господа. Стало быть, вечерний моцион, – заявил он, захлопывая дверцу.
Троица тихонько вошла в подъезд и поднялась на третий этаж. Сашка натянул поглубже чёрную лыжную шапочку, поднял ворот куртки и позвонил в единственную на площадке металлическую дверь.
– Кто там, – раздалось из-за нее.
– Горгаз, – невнятно пробубнил себе в воротник Сашка.
– А почему так поздно?
– Утечка на первом этаже, всех проверяем…
Защёлкал хитрый импортный замок.
– Заходите, – невысокий, чрезмерно волосатый мужик в халате распахнул дверь, и тут же Сашкин кулак впечатался ему в нос.
– Непременно воспользуемся вашим приглашением, – Сашка заехал мужику под дых, и тот согнулся пополам.
В довольно-таки большой однокомнатной квартире было всё, что необходимо для нормальной холостяцкой жизни. Евроремонт, дорогая мебель, домашний кинотеатр, причудливо выкрашенные-вылепленные неровно-объемные стены в сверкающих стразах, увешанные декоративным холодным оружием, на столе – современный компьютер… В уютную обстановку квартиры не вписывался только сам хозяин, ползающий по полу и безуспешно пытающийся остановить льющую из носа кровь. Три бандита в грязных ботинках также не особо облагораживали интерьер.
– Так, берем вот это – и ноги… – Сашка указал на стопку продолговатых, явно иностранного происхождения коробок, аккуратно сложенных в коридоре. Неизвестно откуда появился объемистый мешок, в который Витёк с Сашкой начали загружать заморский товар.
– Ребята, разрешите я на кухню, за льдом… – Хозяин квартиры зажимал рукой разбитый нос, из которого за ворот халата на буйную растительность, покрывающую грудь, всё ещё капала кровь.
– Чеши, – милостиво махнул рукой Сашка, занятый упаковкой коробок.
Мужик юркнул на кухню.
– Не заорет? – поинтересовался Макс.
– Куда ему… – Сашка загрузил очередную коробку. – Они, как по рогам получат, тихие, смирные становятся. Я за полгода на малолетке на таких насмотрелся…
– Глянь, – Макс ткнул пальцем за спину Сашки. Тот обернулся.
Иван выводил из кухни хозяина, рука которого была завернута за спину. Мужик шел на цыпочках, дыша через раз и боясь сделать лишнее движение. Видимо, боль в вывернутой кисти была несусветная… Вторая рука Ивана была занята крошечной серебристой коробочкой.
– Мамочка, сотовый, – застонал Сашка, переводя взгляд с обыкновенного телефонного аппарата, стоящего на прикроватной тумбочке, на мобильник в руке Ивана. – Как же я это тормознул-то, а? Он успел позвонить?
– Нет.
Иван бросил сотовый телефон на кровать, отчего он раскрылся и стал похожим на пасть маленького беззубого крокодильчика. А Иван, перехватив руки хозяина квартиры, деловито начал связывать волосатые запястья пленника поясом его же собственного халата.
