— Нет.
— Да ладно тебе. Мы же теперь пара, разве нет?
— Мы притворяемся парой, Карлос.
Он садится на краешек стола.
— Я тут подумал… Раз уж мы с тобой знаем, что это никуда не зайдет, мы могли бы, ну, знаешь, проводить больше времени друг с другом.
— И что это значит? — спрашиваю я.
— Ну, знаешь, чаще что-нибудь делать вместе. Ты заставляешь меня смеяться, Киара, а у меня сейчас такой период в жизни, когда положительные эмоции точно не будут лишними. — Он обходит стол, чтобы посмотреть на мой наряд, и одобрительно присвистывает.
— Красивые ноги. Тебе стоит почаще их показывать.
Я пожимаю плечами.
— Я подумаю над этим.
— Над тем, чтобы почаще показывать миру свои ножки, или над тем, чтобы проводить больше времени со мной?
— И над тем, и над другим.
Хоть идея проводить с ним время и кажется заманчивой, мне нужно позаботиться о своем сердце. Если я соглашусь на это, мне придется выстроить эмоциональную стену, чтобы не позволить себе слишком им увлечься. И я не знаю, смогу ли сделать эту стену достаточно крепкой.
В комнате отдыха я представляю Карлоса Сильвии, Милдред, мистеру Уиттэкеру и другим. Сильвия хватает меня за рукав.
— А он красавчик.
— Я знаю. Беда в том, что он тоже в курсе.
Милдред подзывает Карлоса.
— Дай-ка я на тебя погляжу. — Она смеривает его взглядом с ног до головы. — Я сразу обратила на тебя внимание. К чему все эти татуировки? Они делают тебя похожим на хулигана.
— Подозреваю, что я и есть хулиган, — говорит он ей. — Что бы это ни значило.
— Это значит, что от тебя жди проблем, — говорит Милдред, тыча в него своей кисточкой. — Проблем, и только. Мой муж тоже был хулиган. Куда бы он ни пошел, всюду за ним беда. Катался на своем мотоцикле, будто Джеймс Дин.
— Что с ним случилось? — спрашивает Карлос.
— Старый пройдоха погиб десять лет назад в автокатастрофе. — Она треплет Карлоса за щеку. — Ты немного похож на него. Подойди ближе.
Когда он подходит, она закрывает глаза и протягивает руки к его лицу, едва водя по нему кончиками своих пальцев. Карлос не шевелится, позволяя ей перенестись фантазиями в лучшие времена и представить, что она трогает не его лицо, а лицо своего мужа. Милдред вздыхает и открывает глаза.
— Спасибо, — шепчет она со слезами, выступившими на глазах.
Карлос кивает, молча принимая благодарность за подарок, который он только что ей сделал. Я стою и смотрю на него в восхищении. Снаружи Карлос может казаться грубым придурком, который никого к себе не подпускает. Но когда я вижу, как наружу показываются запрятанные в нем тепло и сострадание, я чувствую, как моя внутренняя стена дает трещину.
— Итак, начнем наш урок, — говорит Энтони.
Он установил посреди комнаты небольшой помост.
— Вы двое, — говорит он, показывая на нас. — Становитесь сюда и позируйте.
Карлос первым забирается на возвышение, а потом берет меня за руку и помогает мне подняться.
— Теперь что? — спрашивает он.
— Мы должны позировать, — шепчу я.
— Как?
Энтони хлопает ладонью по сцене, привлекая наше внимание.
— Я скажу как. Киара, положи руки ему на плечи. Карлос, возьми ее за талию.
Мы делаем, как он говорит.
— Вот так? — спрашиваю я, стараясь не обращать внимание на то, каково это — чувствовать руки Карлоса на своей талии.
— Вы как будто боитесь приблизиться друг к другу, — говорит Энтони. — Ты слишком зажата, Киара, подайся к Карлосу верхней частью тела. Да, вот так. Теперь согни одно колено… Карлос, держи ее как следует, иначе она упадет… Киара, посмотри на него так, как будто ты влюблена и ждешь, когда он тебя поцелует… а ты, Карлос, смотри на нее так, словно Киара — девушка, которую ты ждал всю свою жизнь. Идеально! — хвалит он. — А теперь замрите и не шевелитесь следующие полчаса.
Он поворачивается к воспитанникам Хайлэндс и начинает рассказывать о силуэтах и человеческих формах… но вскоре я перестаю различать, о чем он говорит, потому что теряюсь в глазах Карлоса.
— Ты здорово повел себя с Милдред, — говорю я ему. — Я оценила, что ты пришел сюда.
— А я оценил, что ты надела это платье.
Все следующие полчаса, которые мы стараемся не шевелиться, я смотрю в глубокие темные глаза Карлоса, а он смотрит в мои. Даже несмотря на то что мое тело уже затекло, в душе у меня хорошо и спокойно. Мне не остается ничего другого, как сказать:
