— А нет ли какого-нибудь мелкого колдовства, ну, вроде волшебного зонтика, чтобы я не промокла?
— Нет, солнышко. Мелкого колдовства нет.
Ну и глупо же выходит — мне не дает увидеть Чара какая-то дурацкая непогода! Положим, это не Мэнди наколдовала дождь, — но остановить-то его она наверняка сможет!
— Вот была бы у меня настоящая фея-крестная, а не такая, которая всего боится! — Тут у меня мелькнула безумная мысль, и я немедленно принялась действовать, не взвесив «за» и «против». Я произнесла слова, которым научила меня Люсинда: — Люсинда, на помощь! — Уж она-то не решит, что не дать мне промокнуть — это серьезное колдовство.
— Элла, не смей!.. — переполошилась Мэнди.
Если она и хотела отдать мне приказ, то опоздала. Между нами возникла Люсинда.
Выглядела она по-прежнему старушкой, но держалась прямее, чем в прошлый раз, и морщинок вроде бы стало поменьше.
— А-а! Мое милое дитя! Тебе нужна моя помощь! — Она улыбнулась, и я увидела в ней прежнюю Люсинду. — Чем смогу — помогу, если это не слишком серьезное колдовство.
Я все объяснила.
— На бал? В таком виде? Нет-нет, сейчас я все исправлю!
Она прикоснулась к моей шее, и ожерелья повисли на ней такой тяжестью, что мне пришлось вспомнить, чему меня учили в пансионе, чтобы сохранить осанку.
Мэнди фыркнула.
— Да, пожалуй, это уже не очень мелкое колдовство, — согласилась Люсинда. Тяжесть исчезла, а вместо массивных каменьев на шее у меня оказалась тоненькая цепочка с кулоном в виде белой лилии, сделанным из такого же хрусталя, что и мои туфельки. Я ощутила, как что-то стянуло волосы — это была диадема в виде гирлянды из таких же цветов.
— Красота!
Люсинда поправила диадему у меня на прическе.
— Еще тебе нужна карета. Это легко устроить.
— По-твоему, карета — это мелкое колдовство?! — возмутилась Мэнди. — С кучером, лакеями и лошадьми?! Люди и животные! Жизнь тебя ничему не учит!
— Учит-учит. Я не собираюсь создавать их из ничего. Вылеплю из того, что найдется. Милая Мэнди, я соблюдаю все твои требования.
Мэнди закряхтела — я-то понимала, что это отнюдь не знак согласия, но Люсинда продолжала как ни в чем не бывало:
— Сегодня после полудня я видела во Фрелле великанскую телегу с тыквами. Оранжевая карета — это свежо, смело и необычно!
До нас донесся рокот. Сквозь грозовую темень проступило что-то огромное — и стало расти. Из стены дождя выкатилась семифутовая тыква и остановилась на улице у нашего особняка.
Я не сводила глаз с Люсинды. Она не шептала никаких заклинаний, не делала пассов. Только взгляд ее на миг словно бы обратился внутрь. Потом она подмигнула мне:
— Смотри, дитя мое.
Тыква превратилась в сверкающую карету с медными дверными ручками и оконными переплетами; внутри виднелись кружевные занавесочки.
— Из мышек получатся упитанные лошадки, — заметила Люсинда.
По плиткам пола просеменили шесть толстых бурых мышей. Они исчезли — а карета оказалась запряжена шестью лошадьми мышастой масти. Белая крыса превратилась в кучера, шесть ящерок — в лакеев.
— Чудесно! — воскликнула я. — Спасибо вам большое!
Люсинда просияла.
Мэнди была мрачнее тучи.
— Дурочки! Может случиться все, что угодно!
— Что именно? Я приму меры предосторожности. Элла, дитя мое, уходи с бала пораньше. В полночь карета снова превратится в тыкву, а животные вернут себе прежнее обличье — до следующего бала. Диадема и ожерелье исчезнут.
У меня будет всего три часа с Чаром. Что ж, придется довольствоваться малым.
— Ах, как это восхитительно — быть молодой и ехать на бал! — И Люсинда исчезла.
Восхитительно? Еще бы — ведь я увижу Чара. А остальное ерунда.
— До свидания, Мэнди, — сказала я.
— Стой! — Мэнди метнулась в кухню.
Я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и смотрела на улицу. Тут от кареты к нашим дверям раскатилась оранжевая ковровая дорожка. Проторчу тут еще немного, и она промокнет и станет бесполезной.
Мэнди вернулась с зонтиком — непримиримо-черным, с двумя погнутыми спицами.
— На, мое сокровище. Надеюсь, ты не пожалеешь о том, что сделала. Не буду тебя обнимать, а то еще помну платье. — Она поцеловала меня. — Ну, ступай.
Я шагнула на ковер и подняла зонтик. Кучер соскочил с козел и распахнул передо мной дверцу кареты.
