— Ах, солнце мое. — Мэнди поставила чашку со снадобьем и шкатулку, обняла меня и стала гладить по голове.
— Не хочу никуда ехать, — буркнула я ей в плечо.
— Знаю, кроха, — отозвалась она. И держала меня в охапке долго-долго — я уже почти заснула.
Потом она вдруг пошевелилась:
— Пора пить бодрящее снадобье.
— Сегодня пропущу.
— Пропускать нельзя. Тем более сегодня. Не допущу, чтобы ты заболела, как раз когда тебе нужны все силы. — Из кармана передника появилась ложка. — Вперед. Три ложки.
Я собралась с духом. Снадобье было вкусное, орехово-сладкое, но густое и склизкое — будто лягушку ешь. Каждая из трех ложек вязко соскальзывала в горло. Чтобы избавиться от противного ощущения, потом приходилось несколько раз судорожно сглатывать.
Зато мне стало легче — чуть-чуть, но стало. Теперь я хотя бы могла поговорить. И снова пристроилась на колени Мэнди.
— Зачем мама вообще за него вышла:
Этот вопрос мучил меня уже давно — едва я подросла и стала понимать, что к чему.
— До свадьбы сэр Питер был очень обходителен с госпожой. Мне он сразу не понравился, но она меня и слушать не хотела. Семейство ее было против — он был беден, — а от этого госпожа только крепче влюбилась: добрая она была. — Рука Мэнди, утешительно гладившая меня по голове, остановилась на полпути. — Элла, кисонька, постарайся, чтобы он не узнал о твоем заклятии.
— Почему? Что он сделает?
— Очень уж он любит стоять на своем. Будет вертеть тобой, как хочет.
— Мама приказала мне не рассказывать о заклятии. Но я бы все равно не стала.
— Ну и правильно. — Рука снова принялась мерно гладить меня по голове.
Я закрыла глаза.
— Как там будет, а, Мэнди?
— В пансионе-то? Ну, наверняка найдется несколько отличных девчонок. Сядь-ка, лапочка. Неужели не хочешь посмотреть подарки?
Я совсем забыла про шкатулку. Но шкатулка была только одна.
— Подарки?…
— Подожди, по одному.
Мэнди вручила мне шкатулку:
— Это тебе. Носи с собой, куда бы тебя ни занесло. Всю жизнь.
В шкатулке была книга — волшебные сказки. Мне никогда не доводилось видеть таких прелестных картинок. Прямо живые. Я завороженно переворачивала страницы.
— Смотри на нее, вспоминай меня, и тебе полегчает.
— Не буду начинать читать до самого отъезда, чтобы растянуть удовольствие.
Мэнди рассмеялась:
— Не бойся, ее надолго хватит. Она будет расти вместе с тобой.
Потом она пошарила в кармане передника и достала оттуда сверток в папиросной бумаге:
— Это от госпожи. Она бы наверняка отдала его тебе.
Это было мамино ожерелье. Тонкие серебряные нити ниспадали мне почти до талии и сплетались в нежное кружево, унизанное крошечными жемчужинками.
— Вот повзрослеешь немного, солнце мое, и оно пойдет тебе не хуже, чем маме.
— Не буду его снимать.
— Ну, тогда лучше прячь под одежду от посторонних глаз. Да-да, оно дорогое. Гномьей работы.
Внизу зазвенел колокольчик.
— Папаша твой трезвонит.
Я обняла Мэнди и прижалась к ней.
Она выпуталась у меня из рук:
— Отпусти, ласточка.
И ушла, чмокнув меня в щеку.
Я забралась обратно в постель, и на сей раз сон взял верх.
Наутро я проснулась и обнаружила, что судорожно стискиваю в кулаке мамино ожерелье. Часы на башне дворца короля Джеррольда как раз били шесть. Отлично. Я и собиралась встать пораньше — иначе мне не успеть попрощаться со всеми своими любимыми местечками.
Я надела платье, спрятала под него ожерелье и прокралась в кладовую, а там обнаружился целый поднос свежевыпеченных булочек. Булочки были горячие, и я подбросила две штуки в воздух и поймала в подол. Потом, не сводя глаз со своего завтрака, побежала к выходу из дома — и налетела прямо на отца.
Он стоял у порога и ждал, когда Натан подгонит коляску.
— Элеонора, сейчас мне некогда с тобой возиться. Беги сбей с ног кого-нибудь другого.
И передай Мэнди, что я привезу поверенного. Пусть приготовит нам обед.
Я и побежала — ведь он мне приказал. Мало того что заклятие было опасное, оно вечно ставило меня в дурацкое положение — к тому же, по-моему, это из-за него я была такая неуклюжая. Вот сейчас, например, мне приказали сбить кого-нибудь с ног.
Навстречу шла Берта с тазом мокрого белья. Я послушно налетела на нее, она уронила таз и с размаху села на плиты пола. Мои платья, чулки и панталоны вывалились на пол. Я помогла Берте собрать белье, но теперь ей нужно было все перестирать заново.
