– А как ты обратно вернулся?
– Да я оглянулся – и возле костра уже стою, где воевода с дружной байками делятся о походной жизни. Меня словно невиданная сила перенесла из той пещеры к огню.
– Ничего себе! А представь, что кому-то предназначаются все те сундуки с самоцветами, – мечтательно заметил кот.
– Эх, Сенька. Разве деньги приносят счастье, если ты их своими руками и головой не заработаешь? Мои братья, вон, наследство делят так, что до моего ухода уже два сарая спалили.
Я грустно вздохнул и снова принялся чинить забор. Правда, Сенька оказался неугомонным, поэтому остаток дня я рассказывал ему всякие истории.
К вечеру погода начала портиться. Небо заволокло тучами, вдалеке послышался гром. Я даже удивился, что Ядвига позвала в избу. Доверчивая и добрая оказалась. И приданое вышивает. Значит, не все так плохо, как я думал. Она верит в то, что может снять заклятие. Только почему не обратится ко мне за помощью?
Я задумался, перевернулся на бок. Как бы я поступил в ее случае? Убил бы чародейку-сестру, не задумываясь. А она… Да и кто я ей, чтобы делилась своим горем?
Я встал, зажег свечу, подошел к ее постели, заставил свой дар затихнуть. Старуха. И волосы седые, и морщины на лице, и губы белой нитью… Я сосредоточился, прикрыл глаза, призывая силу, что помогает мне видеть истинную суть вещей. Вгляделся. Вздохнул. Ядвига тревожно заворочалась. Что ей снится? Какой кошмар одолевает? Даже его я снять с нее бессилен. Покачал головой и вернулся на лавку. Утро вечера мудренее, как любил говорить мой батюшка.
Ядвига.
Утром дождь не прекратился, но Дмитрий все равно собрался и куда-то ушел.
– Ну и чем он тебе не нравится? – спросил Сенька, когда я мыла посуду. Причем делала это так тщательно, что посуда грозила рассыпаться на черепки.
Мне безумно хотелось занять себя хоть чем-то полезным и не думать о Дмитрии.
Полы я намыла вчера, запасы перебрала пару дней назад. Вышивка же приданого для несуществующего жениха за последние дни опротивела настолько, что хоть волком вой.
– Хозяйственный, внимательный, умный, – настаивал на своем фамильяр.
– В последнем я сильно сомневаюсь.
Со мной же связался.
– Зато я – нет. Вчера весь день с ним проговорил. Он столько историй знает!
– Думаешь, это – признак ума? – поразилась я.
– Так проверь.
– И как? Загадки позагадывать, что ли?
Я поднялась, отжала тряпку и посмотрела на кота. Сенька закатил зеленые глаза и недовольно фыркнул. Ему не нравилось, что я упускаю возможность снять заклятие. Быть бы еще уверенной, что этот Дмитрий не разобьет мне сердце.
– Да ты с ним даже не разговариваешь, – продолжал настаивать на своем мой фамильяр.
Да уж… кот у меня! Подберет жениха лучше любой свахи!
Я протерла идеально чистый пол, поправила гребень в волосах, что придерживал косу, и задумалась.
Может, и прав Сенька? Я же не могу постоянно прятаться! И от сестры своей, и от любви… А вдруг повезет? Должно же со мной когда-нибудь такое случиться! Я не намерена сдаваться. Но как же больно, когда тебя предают… Вся радость жизни уходит, словно вовсе не было.
– Ядвига, ну дай ему шанс! – кот потерся о мою руку, заглянул в глаза.
Я потрепала его по макушке, вздохнула и поднялась. Хлопнула входная дверь, и вошел Дмитрий, смахивая с золотистых волос капли. В руках он держал какую-то птицу и пару кроликов.
– На обед и ужин, – пояснил, кидая добычу рядом с печью.
Я в ужасе уставилась на убитых зверушек.
– Ядвига, что случилось? Вы побледнели. Вам нехорошо? – Дмитрий осторожно взял меня за локоток, помог сесть и принес ледяной водицы в ковшике.
Да, мне нехорошо. Так нехорошо, как бывает человеку, которому впервые в жизни предлагают потрошить дичь.
– Она не умеет…
– Сеня! – одернула я кота.
Не хватало только, чтобы фамильяр выболтал мои тайны. Дмитрий кто угодно, но не дурак. Поймет: если я не умею потрошить дичь – значит, не та, за кого себя выдаю. И если сделает выводы…
Я поежилась, накинула на себя шаль, из которой торчали клочьями нитки. Опять Сенька забавлялся! А мне ходи теперь, как ощипанному воробью.
Дмитрий перевел взгляд на кота, нахмурился.
– Что не умеет? Договаривай уж…
