Кстати, в рейтинг обсуждаемых новостей у нас не попали ни футболисты, ни Чепига, ни мост рухнувший. Вообще все почти известия теперь не обсуждаются, а сопровождаются парой матерных замечаний, безадресных и однообразных. Прохладно.
10 октября
Добрый вечер, вода в шлангах отмёрзла.
Солнце — вовсю. Объелся рыбы, поймали маленько, кажись, траванулся — низкое давление и в животе война.
Можно считать по-разному.
Сейчас я считаю так —
улетаю через один вертолёт.
Через один вертолёт,
через один…
Из ненаписанного…
…напоминать профессиональный спор мерчендайзера и снайпера, причём снайпер явно уступал и улыбался все более задумчиво…
11 октября
Если бы я писал бы книгу о геологии в нашей стране, книга наверняка бы содержала бы огромное количество «бы», да ещё бы и в прошедшем времени. Как «не бывает»?!
Ночью яркие росчерки метеоритов в чёрно-фиолетовом промороженном небе обещали исполнение желаний. Словно стеклянные, полные огнём пули космоса вязли в облаках.
Я долго вглядывался в звезды, сетуя на краткость человеческих дней, зашел в балóк, поел овсянки на воде, лёг на нары, отвернулся к стене, впал в депрессию и спокойно заснул… Приснилось, что читаю результаты своего вскрытия и очень боюсь прочесть, от чего умер, но на глаза попадается строка: «Как часто бывает у людей после инфаркта».
Да вот хрен вам. Никто из родственников у меня от сердца не умирал. Только дядька, но дядьку, когда ему было 10 лет, немец вешал на дереве, верёвка оборвалась… а так — никто.
На повестке дня борьба против гормонального шторма. Вылью жир в бурлящее, шо.
Зима нападала, отступила. Солнце и мороз. Снег летел — не долетел, улетел обратно.
И да, не придавайте большого значения моим жалобам.
Художественное преувеличение.
Ищу, что именно отзывается в читателе, да.
Вот так вот здорово будет.
Отличная версия.
Добра вам, и пусть вас немцы не вешают, пусть вообще сюда к нам не суются, и немцы, и всякие прочие…
всё равно наши вернутся.
15 октября
Люблю ходить по бульварам, смотреть на людей и целоваться с ночью…
Завтра вертухан. Погода пока хорошая. Если завтра не успеем, то зависнем на недельку в метель. Собираю вещи. Тоскливо малость. Впрочем, как и всегда перед прощанием. Пять месяцев. И они ещё не окончились.
16 октября
Собрался, шо. Упаковался. Ночь начинается. Смотрю погоду. Звёзды. Тут можете себе представить, какие звёзды! Грустно. Нервно, но и спокойно. Здоровьем займусь дома. Поспать надо, ночь уже скоро. А утром буду небо слушать. Может, ещё чего подслушаю важного. Вертель, вертель, прилетай.
Снег идёт, однако. Вертолёт не идет. Утро, пушистое, белое до чернильной тьмы небес, и хруст под сапогами. Пойду на завтрак. Манная каша и кисель. А так хочется пива и пельменей.
Ничего, переночуем, еще подождём, но лучше бы это делать в населённом пункте. Честно сказать, достало тут все. А если по закону подлости ещё и в Городе не смогу пробыть пару суток, вообще расстроюсь. Снег идет.
Забыл рассказать: геофизик убил иклинометр. Бурение стоит вторые сутки. Его проклинают буровики, но он достиг просветления и не реагирует, поскольку явно при смерти. Бодхисатва. Или как там его?
18 октября
Вот и окончился ещё один полевой сезон. А по сути, кусок жизни, прожитый определённым образом. Без многого, но со многим. На этот раз его заваливает пушистым снегом, уже выпал метр, и всё сыплет. Приглушает звуки и эмоции. Белым-бело. Едва слышимая Песня синего льда, самое начало…
Главный вопрос, который я задаю себе всякий раз, когда начинаю возвращаться домой: «Зачем?»
То, что делаю, нужно ли моей стране?
На уровне физиологии отвратительно просто зарабатывать, быть винтиком в огромном механизме получения прибылей из ресурсов. До тошноты. Как Греф.
Вот и подвешиваю себя за эмоции, пытаясь объяснить «бытие мое» любовью к природе.
Но и сопричастности чему-то большему не видать. Не так всё. Не так, как было. Люди помнят.
Мой разум не в силах разрешить противоречие и увлекает меня в бездны диалектики, и только Кант со сдержанным укором смотрит вслед и светло улыбается. Хорошо ему — он просто подошёл к диалектике вплотную и удержался.
