Трудно?
Да.
Иногда до тягучих , пронизывающих каждую кость боли и усталости.
Легко?
Да.
До волны уверенной радости сделанной работы. До сладкой неги безделья.
Обыденно?
Пожалуй, нет.
Хотя — на грани.
Тут каждый выбирает для себя. Это могут быть две скучные жизни, а могут быть две необычайно интересные.
Нужно только всякий раз оценивать одну из другой.
Мелькают в памяти лица, слова, перевалы, реки, моря и океаны.
Примороженная ягода брусника усыпает время, прожитое мною во всех моих трёх жизнях.
Возвращение.
Вся наша жизнь это возвращение. Неосознаваемое.
Человеку нужно возвращаться. Даже если некуда. Он построит…
А может, только ради возвращения?
Следы не исчезают с камней. Они просто плохо различимы для тех, кто не привык разговаривать с камнями.
Да.
«Поднимать их и говорить с ними».
Примерно так коммерция рядом с геологией.
Примерно так.
Внезапно.
Как там назывался этот банк? Кто теперь вспомнит, да и зачем?
Вот именно.
Зачем?
Когда сыплет густой снег, горы ничем не отличаются от необъятной степи, и даже шум прибоя совершенно одинаков.
Скрип да скрип… словно пираты бродят по палубе и размышляют о нравственном законе.
Добра вам. Пусть будет — куда, пусть будет — к кому , пусть будет вовремя.
Ничем не отличается. Сам видел.
20 октября
Пятница, восемь утра по Петропавловску-Камчатскому. 23.00 по Москве. Ольховник прилёг под снег.
Ожидание «завтрашнего» вертолёта превращается в фарс — сегодня снова не было. По закону всемирной подлости, скорее всего, не пробуду в Питере и дня.
Прожогом на самолёт. Так вижу. Хотя, может, и повезёт посидеть там недельку.
В общем, и отчего люди не летают, как птицы? Ожидание продолжается ещё на сутки... Кто картами погоды богат? Эх, страстотерпие…
В клочьях ночного неба
Увидел пять звёзд
Лети геликоптер
Где-то Луна в облаке
Напилась молока
Спит
По состоянию на семь утра камчатского времени, ясная лунно-звездная ночь сменилась облачностью. Жду вторника))) .
Ночью щенки отогнали медведика, а сейчас эти жиробасы гоняют зайца по склону горы, очень смешно. Зайцу тоже.
Форточка ляхтырды…
26 октября
Улеталось тяжело. Не от того, что не хотелось — просто ожидание затянулось, а интерес к метеорологии угрожал превратиться в стойкую боязнь облаков. Только вертолёт связывал нас с Большой Землёю в транспортном смысле. А погоды не было.
Три дня на рюкзаках, три дня муторного, тягучего ожидания. И вот ночью показались звёзды. Звёзды — вообще к добру. Хорошая примета. Любого майора спросите или содержателя гостиницы. А тут я понял, что астрология великолепно выглядит по сравнению с предсказанием погоды, поскольку оперирует движением звёзд и планет. Это красиво всегда. Не операция, а звёзды и планеты в ночном небе.
Сутолока поспешных прощаний, погрузка… Винты и страна вулканов под брюхом ми-восьмого, снег, снег, затем внезапно равнина, пребывающая в осени… Облака, посадка. Робость увидеть множество новых лиц, вот что. ПАЗик с удобными креслами, рывок на Петропавловск без остановок первые семь часов (водитель в курсе, что бывает, если люди пьют). Остановка перед городом, пирожки, ситро, шоколадный батончик…
Полувыдох в съёмной квартире.
Наутро коллега Дима улетел, а я остался ждать билета. Была надежда на неделю пребывания, уж день точно был в моем распоряжении.
Тут спасибо местному фотографу-краеведу Саше Петрову. Мы встретились и он показал мне историческую часть Петропавловска. Ну, и поговорили так хорошо. От души. Даже газету «Пульс Тушина» вспомнили… Всегда подозревал, что появление её как-то связано с выстрелом прахом из пушки… Ну, да ладно, то такое…
Петропавловск замечательный. Из тех городов, в которых хочется жить и размножаться. Люди без надрыва. Ровные. Воспринимают всё в контексте окружающей природы. Живут, радуются.
Впечатления самые лучшие. И бухта с чистой соленой водою. Очень хорошо. Малость, а хорошо.
Съел много яблок, купил пельменей с кальмарами внутри, чекушку, масло сливочное.
Попрощался с Сашей.
Сварил пельменей, выложил в тарелку. Не просто так, а с парой миллиметров бульона. Сверху граммов сто маслица. Достал из морозилки перемороженную чекушку с водкою, налил в стопарь. Борта стопки заиндевели, покрылись роскошною шубою инея.
