— Если твои известия именно таковы, то ты немедленно получишь вдвое против того, что потратил.
— Я не сомневался в этом, зная твою щедрость.
— Ну, говори же, говори! — нетерпеливо прикрикнул Тригвилла, презиравший элементарную римскую учтивость.
— Мой брат Опилион познакомился с одним рабом, который служит секретарём у нашего достопочтенного первого министра, — начал Киприан, после чего Кассиодор и Тригвилла мгновенно насторожились.
— Дальше!
— Этот раб потребовал неслыханную сумму в пять тысяч сестерциев и, получив её, рассказал о подслушанном им разговоре между своим хозяином и сенатором Альбином. Оказывается, этот неугомонный сенатор предложил magister officiorum отправить гонца к императору Юстину.
— Дальше, чёрт возьми, и прекрати делать эти мелодраматические паузы! — нетерпеливо прикрикнул Кассиодор.
— Этот гонец должен будет отвезти письма, в которых византийскому императору предлагается начать подготовку к вторжению на территорию нашего королевства сразу после того, как римское население возмутится королевским эдиктом о запрете католического богослужения.
— А что ответил первый министр? хрипло поинтересовался Тригвилла и в ожидании ответа приподнялся со своего ложа.
— Он отказался, — коротко вздохнул Киприан, отметив, как изменились лица Кассиодора и Тригвиллы. — Однако он согласился отправить гонца к папе Иоанну, чтобы побудить того уговорить Юстина отменить его эдикт о гонениях на ариан.
— И это всё? — недовольно воскликнул готский герцог, случайно смахнув на пол золотую чашу из-под вина. Звеня, она покатилась по мраморному полу, а Киприан молча проводил её взглядом, ожидая, пока она остановится и лишь затем сказал:
— Да, это всё, благородный Тригвилла.
— Так что же ты, мошенник... — гневно начал тот, и Опилион даже попятился к двери. Его брат взглянул на Кассиодора, и он мгновенно перебил гота:
— Кто этот гонец?
— Пока неизвестно, — ответил Киприан, радостно блеснув глазами — начальник королевской канцелярии сразу же подумал о том, о чём и он сам, когда ещё шёл сюда. — Но подкупленный раб обещал это узнать.
— Прекрасно. Ты заслужил свои деньги. И ещё надо выяснить, каким путём отправится гонец в Константинополь — по морю или по суше.
— Опилион сообщит тебе об этом немедленно, как только сможет узнать.
— Ты собираешься перехватить гонца? — спросил Тригвилла.
— Да, и для этого мне потребуется твоя помощь, почтенный герцог, — ответил Кассиодор. — Надо будет организовать негласную проверку всех выходящих из гавани кораблей, а также установить круглосуточное дежурство у городских ворот.
— Но зачем, если он повезёт всего лишь письма к папе Иоанну?
— А вот здесь ты ошибаешься, любезный Тригвилла. — И Кассиодор вновь усмехнулся своей непередаваемой, хорошо знакомой Киприану усмешкой. — Этот гонец повезёт именно те письма, которые нам и нужно будет перехватить, чтобы раскрыть государственную измену.
Кубикул[28]знаменитой гетеры способен был пробудить мужскую чувственность даже в отсутствие самой хозяйки. В нём преобладали два цвета — красный и золотистый. Красными были колонны, облицованные каррарским мрамором, дорогие персидские ковры и покрывала, золотистыми — непристойные фригийские статуэтки, изображавшие фавнов с возбуждёнными мужскими достоинствами гигантских размеров и нимф в самых откровенных позах. На стенах в окружении неярких светильников, излучавших не только свет, но и аромат мускатного ореха, касия и амбры, висело несколько картин, иллюстрирующих самую откровенную элегию знаменитой «Науки любви» Овидия:
Женщины, знайте себя, и не всякая поза годится.
Позу сумейте найти телосложенью под стать.
Та, что красива лицом, ложись, раскинувшись навзничь,
Та, что спиной хороша, спину подставь напоказ.
Миланионовых плеч Аталанта касалась ногами,
Вы, чьи ноги стройны, можете брать с них пример
И на пологе огромного ложа была выткана именно эта сцена, изображавшая Меланиона, сидящего на коленях перед Аталантой и держащего на своих плечах её стройные ноги. Глаза девушки были полузакрыты, губы полуоткрыты, а смущённое и раскрасневшееся лицо отвёрнуто в сторону от страстно взирающего на неё прекрасного юноши.
