Заговор против человеческой расы: Замысел ужаса - страница 55
Так же как люди задумали трансгуманизм, трансгуманисты задумали постгуманизм и постчеловека, отдаленное условие существования, в котором никто из нас уже не будет жить так, как жил все эти годы, но в котором разовьется в нечто за пределами нашего сегодняшнего Я. И что же дальше? Обдумывали ли трансгуманисты эти положения со всем тщанием? Да и как могли они это обдумать? Мы не имеем представления о том, откуда к нам является наша следующая мысль, не исключая и наших мыслей о трансгуманизме. Мы думаем мысли, но мы представления не имеем что нам с этими мыслями делать. Тогда каким образом, спрашивается, мы можем понять, что нам делать с самими собой? Возможно, мы могли бы превзойти постгуманизм, или хотя бы заняться тем, что не займет столько времени и окажется не менее полезным. Но это совершенно не значит, что постчеловек — это идея, впервые появившаяся в конце двадцатого века. В поисках «хорошего» или, по крайней мере, лучшего, эта идея лишь повторяет наши самые древние фантазии. Подобно песне, которую, нам кажется, мы уже слышали, хотя мы слышим ее в первый раз, измышления трансгуманистов взывают в нас к прошлому, вплоть до предисторического Рая с его идеальным существованием, в зависимости от того, находится ли кто-то в настроении или нет вспомнить старую песню о возвращении назад в отчий дом, о возвращении в Рай. Эти измышления звучат как нечто, что заканчивается, не успев даже начаться — как незапамятная древность, как застой, как ничто.
Очевидно, что трансгуманисты недовольны тем, что мы представляем собой как вид. Так же очевидно, что трансгуманисты полагают, что быть живым — это хорошо — настолько, что по сути дела отвергают идею прекращения жизни, и предлагают стратегии достижения жизни вечной.
Проблема трансгуманизма состоит в том, что трансгуманистам хотелось бы быть живыми и еще лучшими, чем сейчас. Однако силы позитивного мышления недостаточно для того, чтобы перенести их туда, где им хотелось бы быть. Они превосходят все это, и делают это намеренно. Они превосходят веру в Бога, в жизнь после жизни, и в вечную жизнь. Для верующих же трансгуманизм есть лишь бесполезный придаток к тому, во что они уже верят, и более того греховным поношением Того, Кто создал нас такими, какими создал, с природой как посредником, и давным-давно заложил в нас пути, которыми мы можем делать себя все лучшими и лучшими людьми. Возможно, что эти пути нелегки, однако альтернативой является отчаяние без надежды на невообразимо лучшее будущее. В качестве альтернативы отчаянию верующих, трансгуманисты предлагают свою собственную программу. И хотя трансгуманисты действуют исходя из предпосылки ожидания невиданных всеобщих благ от нашего превращения в постлюдей, исход их плана пока неочевиден. Быть может это будет означать переход в новую динамическую историю нашей расы, но также это может означать и наш конец. В любом случае, предсказанный прыжок будет разворачиваться на основе тотальной гаджетизации, и неким образом включит в себя искусственный интеллект, нанотехнологию, генную инженерию, и прочий носимый хай-тек. Таковы будут инструменты Нового Бытия, завтрашнего Логоса. По крайней мере, так об этом говорит группа отчаянных ученых мыслителей.
Для группы менее отчаянных ученых мыслителей постгуманизм — это химера, которая не наступит никогда: мы продолжим нашу жизнь все теми же старыми сумасбродами. Понятно, что трансгуманистическая точка зрения оказалась более вдохновляющей по сравнению со старой гуманистической, просто потому что в колоду последней был вставлен джокер апокалипсиса.[12]
В этом смысле трансгуманизм есть светский пересказ христианского экстаза, и некоторые из истинно верующих трансгуматистов уже предвидят его приход в течение жизни многих «из стоящих здесь», подобно тому, как ранние христиане верили в грядущий Судный день. Возможно, в какой-то момент в будущем подобные предсказания перестанут учитывать эсхатологические[13] случайности, и мы все сможем расслабиться, будучи уверенными в осознании того, что день ото дня, во всех отношениях, мы будем
