— Ты прав, никакого. Ты не замечал, что тебе стали безразличны другие люди? В том числе и твои друзья. Ты зациклился на своей цели и общаешься с ними просто по привычке. У тебя замечательные друзья, ради тебя лезут туда, куда им лезть совсем не хочется. Или ты действительно думаешь, что Торену и Мелиссе интересно это твое расследование?
— При чем тут интерес?! Мы пытаемся помочь…
— Кому?
— Предотвратить еще одно убийство, и мы даже нашли убийцу!
— М-да… тяжелый случай. А ты не подумал, каково Мелиссе?
— Мелиссе? А при чем тут она?
— Ты правда такой тупой?
— Эй…
— Заткнись, Ройс! И послушай. Кто главный попечитель лицея?
— При чем тут это?
— Кто?
— Ну, отец Мелиссы, но при чем тут это? — повторил он.
— Слухи о директоре до тебя доходили?
— Что он подворовывает и стоит за тем обществом, которое помогает зарабатывать девушкам из небогатых семей?
— Разве убитые не из этого общества?
— Я все равно не понимаю…
— Ты и впрямь дурак? Как ты думаешь, почему директор Рекор все еще директор, несмотря на все слухи? Более того, в лицее никто особо и не скрывает, что именно директор организовал это общество. При желании найти доказательства — не проблема.
— Ты думаешь…
— Дошло, да? Сыщик доморощенный. По сути, Мелисса сейчас отправилась сдавать собственного отца, ибо, что обнаружит стража в доме у директора, не знает никто, но уверена, что там отыщутся улики, касающиеся этого общества, а также счета: кому, куда и сколько… Или, думаешь, такое можно организовать без серьезных покровителей?
— Но она же…
— Не знает? Я и говорю, дурак, ты даже не обратил внимания на то, как вела себя Мелисса, когда мы обнаружили улики. Она думает, что ее отец — соучастник убийств.
— Мелисса никогда не ладила со своим отцом! И всегда говорила, что когда ей исполнится пятнадцать и она станет совершеннолетней, то уедет в дом, который достался ей от матери.
— Это не отменит того, что она дочь своего отца.
— О боже… — Ройс со стоном опустился на землю. — Я… я даже не думал… не замечал…
— Понял, наконец? К счастью, у Мелиссы не один друг. Торен позаботится о ней. А ты… да делай что хочешь. Думаю, если хорошо попросишь Призванную, она тебе поможет, а там можешь гордиться — отомстил. Только как бы не стало хуже. Иногда предпочтительнее, чтобы правда осталась скрытой. Так лучше для всех. Но ты ведь упертый, для тебя чужие жизни и чувства не имеют значения, только твоя месть, твои желания.
— Неправда! Неправда…
— Неправда? «Какое значение имеет ее имя»? Ройс, а тебе не приходило в голову, что кому-то может быть неприятно, что его знают только по кличке?
— Но это… Я не…
— Не думал? О Мелиссе не думал, об имени человека, у которого собрался просить помощи, не думал. О чем ты вообще думал? Впрочем, не отвечай, я знаю, о чем.
— Если бы я знал про отца Мелиссы, я бы не стал…
— Впутываться в это? Охотно верю. А как же твои крики о том, что ты не допустишь новых убийств? Что ты затеял расследование, чтобы предотвратить новые смерти? О Мелиссе ты не думал, хотя, если бы обращал внимание на кого-нибудь, кроме себя, все бы сообразил, а сейчас ты уже готов оставить убийцу в покое, лишь бы не пострадали друзья. Хотя о чем я, ты не о друзьях думаешь, а опять же о себе. Тебя огорчает не то, что отец Мелиссы может оказаться замешанным в преступления, а что, задев Мелиссу, это ударит и по тебе. И тебе придется отвлекаться от благородной мести. А может, и не придется, тут ведь достаточно просто наплевать на чувства подруги и забыть о ней.
— Замолчи!
— Да пожалуйста, — Фелона пожала плечами, отвернулась и вышла из переулка.
Ройс немного постоял, опустив голову, а потом сорвался с места и бросился ее догонять.
— Я не такой! Слышишь! Не такой!
— Ты чего орешь? Кому ты сейчас и что пытаешься доказать? Не такой? Да ради бога. Я-то при чем? С каких пор мое мнение для тебя что-то значит?
— Действительно. — Ройс как-то разом успокоился. — Еще не хватало выслушивать всяких…
— Кого всяких? — прищурившись, поинтересовалась Фелона.
Ройс замер. При свете газовых фонарей, освещавших улицу у ворот лицея, выражение лица девушки было видно очень хорошо, и сейчас Ройс как-то вдруг понял, что она вовсе не та тихоня, помешанная на модных тряпках.
