— Я ни за какой Ингой не ухаживал! — запротестовал Маслов, глядя на госпожу Теплинскую. — Я ее не знаю. Нас только здесь познакомили.
— Я вас тоже впервые увидела в клубе. На снимке я узнала вашего друга… Игоря. Он и был моим поклонником, — объяснила Инга. — Спустя годы господин Домнин так изменился, что в его внешности почти не осталось ничего общего с тем молодым влюбленным. На презентации в «Ар Нуво» я не заметила сходства между знаменитым художником и моим бывшим ухажером. Правда, мне было не до того! Меня беспокоило совершенно другое.
– Сильфида! — громко произнесла Астра, и все повернулись в ее сторону.
— Чушь какая-то, — развел руками скульптор. — К чему вы клоните?
— У меня есть еще одна фотография из прошлого. — Она подняла перед собой и показала собравшимся снимок: юные танцовщицы из «Терпсихоры» исполняют «Хоровод пчел». — Вот ваша бывшая жена, господин Маслов, — повернулась она к скульптору. — А вот вы, Людмила Романовна… тогда еще Люся Павленко. У вас на головке корона. Вы — царица!
Никонова согласно кивнула. Она была лучшей в ансамбле. Кому, как не ей, танцевать царицу пчел?
— Помните мальчика, который сидел на лавке в репетиционном зале и не сводил с вас восторженных глаз?
Людмила Романовна с сомнением взглянула на скульптора.
— Люся?! — вскочил тот. — Ты ли это? Люсенька… Господи, не может быть! Глазам своим не верю. Люся! Ты меня не забыла?
— Вы? Не-е-ет… не помню.
— Как… не помнишь? — опешил Феофан. — Ты разбила мне сердце, Люсенька! Царица моя… Этот негодяй Домнин вскружил тебе голову… завлек, а потом бросил. Как ты могла забыть?
— То был совсем другой мальчик… — прошептала Никонова.
— Правильно, — подтвердила Астра. — Кроме Маслова, который так и не осмелился подойти к вам и признаться в своих чувствах, вас обожал сын аккомпаниаторши… Игорь Домнин.
— Да… — глаза Людмилы Романовны наполнились слезами. — Я вспомнила. Его звали Игорь, а фамилии он не говорил. То была единственная искренняя любовь в моей жизни. Смешно, правда? Мы оба вели себя как дети… в сущности, мы и были детьми.
— Что между вами произошло?
— Ничего. Какая жалость… Значит, Игорь стал талантливым художником! А я и не знала. С тех пор мы не виделись. Он был необыкновенным мальчиком, страстным и робким. Странное сочетание, да? Тогда я не понимала, чту в жизни самое ценное, — бредила танцами, возомнила себя примой-балериной. Задрала нос! Мое воспитание не позволяло мне ответить ему взаимностью. Какая могла быть любовь в нашем возрасте? В общем, мы расстались. Я прогнала Игоря, отвергла его…
Санди слушала с пренебрежительной усмешкой на коралловых устах, Маслов — с растущим недоумением. Инга все еще переживала воспоминания собственной молодости.
— Ничего себе, робкий! — возразил скульптор. — Игорек на ходу подметки рвал! Любая девчонка готова была прыгнуть к нему в постель, помани он пальцем. А он манить-то не торопился.
– Пчела! — с ударением произнесла Астра и посмотрела на Никонову. — С вас-то все и началось.
— Что началось?
— История Сфинкса. Он вас любил безумно, по-взрослому… а вы не сумели его понять. И он всю жизнь искал в женщинах — вас! В Инге он увидел не порхающую по сцене сильфиду, а свою царицу пчел. Поэтому и полюбил в ней — вас. Но и она поступила с ним жестоко, так же, как вы. А потом он перестал ждать от женщин любви и просто спал с ними, удовлетворяя свою природную потребность в сексе. Много воды утекло с тех пор. Домнин стал известным художником, добился признания и благополучия, его мать умерла, а отец женился на молодой красивой женщине. Скажите, Александрина, каким образом он увидел вашу татуировку в виде бабочки? Вы танцевали?
Глаза рыжеволосой вдовы — две крупных янтарных бусины — сделались медовыми, потемнели.
— Я танцевала стриптиз… — выпалила она. — Но как вы догадались?
— Ясновидение.
— Это была обычная вечеринка. Я потащила мужа в ночной бар, мы там много выпили. Особенно я. Ну и… пьяная я потеряла контроль над собой, пустилась раздеваться под музыку. Оказалось, Игорь тоже заглянул в бар. Вот… так это и произошло. Постойте! — Ее лицо вдруг исказилось и побледнело. — Вы намекаете, что он…
