— Да неужто? — хмыкнула я, не оборачиваясь.
Когда выяснилось, что Картье надул нас с камерами, моим первым побуждением было вытащить ребят из-под прожекторов и все им выложить. Покидая больницу, я намеревалась, не откладывая, поспешить домой и пошептаться с ними на улице. Однако герметичность больничных дверей сбила меня с толку — предзакатные сумерки и внезапное похолодание стали для меня полной неожиданностью. Я вернулась в мир, который продолжал движение без меня. Казалось, город опустел, все люди разошлись по домам, чтобы насладиться приватной жизнью в кругу близких. Это все с такой силой навалилось на меня, что я уселась на ступени и уткнулась лицом в ладони, чтобы никто не видел слез, даже случайные наблюдатели, коротающие время, следя через веб-камеры за уличным движением.
Ощущение такое, словно я полюбила чужого, совершенно постороннего человека. Выходя из дому утром, я предполагала, что в Слиме, наверное, присутствует нечто сокрытое от моего взгляда, но увидеть таков никак не рассчитывала. Роуз показала мне другую сторону моего бойфренда, причем под таким углом, что я просто взбесилась. При одной лишь мысли о Фрэнке Картье я готова была закричать. Второй сайт оказался непростительной низостью, но именно он явил мне Слима во всей красе. Эти двое казались неразрывно связанными клубком скрытых веревочек, и поэтому-то я и направилась вместо востока на запад. Сознавая, что поступаю не менее гнусно, чем засевший под кроватью шпион, я отдалялась от дома. Прежде чем начать действовать, мне нужно было увидеть все: полную картину мошенничества нашего домовладельца, разыгранную в мое отсутствие.
Интернет-кафе расположилось недалеко от того погребка, куда завел меня однажды Слим. Я промчалась мимо клуба любителей поиграть с компьютером, даже не взглянув на ступеньки: мои пальцы ныли от желания пробежаться по клавишам иного рода. Вопреки пустым улицам, интернет-кафе было набито под завязку: целые отряды рассаженных рядами интернет-пользователей — от бизнесменов до студентов, от любителей путешествовать автостопом до представителей богемы. Все они, казалось, с головой ушли в свои виртуальные миры и не обратили ровным счетом никакого внимания на задерганную, погрязшую в собственных проблемах девицу и на труп, через который ей пришлось переступить, чтобы подсесть к стойке бара и заказать джин с тоником. Про труп, конечно, шутка, но клянусь вам: любой из посетителей мог упасть замертво в одной из этих кабинок, и никто вокруг даже не повел бы и ухом. Другое дело, конечно, если бы об этом сообщили в чате или в объявлении, отправленном на какой-нибудь форум. Забравшись на табурет у стойки, я уставилась в глубину кафе, выбирая, какого бы парня мне подцепить, чтобы наказать Слима. В двух рядах от меня виднелись обернутая замшей голова и пара глаз цвета морской волны, которые могли бы скрасить мой день и, возможно, мою ночь тоже, если б их обладатель только догадывался о моих мыслях. Но, в общем, это было всего лишь развлечение, средство хоть чем-то занять свои мысли, пока не освободится место за компьютером. И когда это произошло, меня интересовал уже только один мужчина.
Слима с Павловым я нашла в состоянии довольно нервозном: оба стояли у окна в гостиной, по очереди выглядывая из-за портьер. Любопытно, сколько еще народу, подобно мне, наблюдает сейчас за ними «с высоты птичьего полета»? Ибо, попав в гостиную через complicity (спасибо Роуз за пароль доступа), я обнаружила там целую уйму упрятанных в стены камер, замаскированных кирпичами и зеркалами, картинами и лепниной. Вид из некоторых действительно напоминал взгляд сквозь замочную скважину. Выпуклые линзы, частично скрытый обзор и рваные края кадра словно сговорились выставить зрелище как можно более запретным, сомнительно законным и потенциально непристойным. Вот оно — мое жилище под неусыпным надзором, совсем как телевикторина, правила которой работают против нас. Я нашла ползунок громкости, но не стала прибавлять звука: сейчас мне меньше всего хотелось, чтобы люди заглядывали мне через плечо.
