— Ага! — Я запрокинула лицо. — Вот, значит, как это делается в кино?
Слим подтвердил, что в «Скалолазе» Слай Сталлоне никогда не ползал по горам, не привязавшись сперва к дружку или к подружке. Не важно, к кому, но этот кто-то непременно пристегивался к скале специальным канатом.
— Ты прав, — согласилась я, оглядывая затянутую на его пояснице веревку. — Но где они его брали?
Слим пожал плечами.
— Специальное альпинистское снаряжение, кажется. Главное, это очень эффектно выглядит на пленке. Демонстрирует духовную связь персонажей.
Я натянула веревку, потуже затягивая узел, а тот расползся вовсе. Мы со Слимом посмотрели друг на друга и расплылись в одинаковых улыбках. Я подобрала веревку и швырнула вниз, не чувствуя необходимости что-либо объяснять. Пора заняться делом. Безо всяких выкрутасов.
— За мной, — сказала я и возобновила восхождение. — Рискнем наплевать на общепринятые правила.
Слим выбрал для операции большие грубые ботинки, но моя обувь, как выяснилось, лучше подходила для лазания. Мягкая кожа, гибкие подошвы и твердая опора голени отлично послужили мне, пока я подбиралась к фундаменту. Да и остальной мой костюм тоже оказался более чем уместен. Джинсы стали бы натирать во время такого подъема, а любая куртка сковала бы движения ничуть не хуже короткого жилета с плеча Вилли. Без него мне сделалось по-настоящему прохладно, зато, выбравшись из пуховика, я смогла отыскать подходящий промежуток в стальных прутьях и протиснуться туда. Самое время отдышаться: вбитые в грунт сваи образовывали платформу, на которой можно было стоять. Это дало мне шанс заняться поклажей — при мне была сумка на лямке, которую я забросила теперь за спину. Надо сказать, она сделалась гораздо удобнее, когда внутри нее оказался туго свернутый пуховик, — весила ровно столько, сколько нужно. Лишь поправив лямку на плече, я заметила, что Слим и не думает выбираться. Что могло его задержать? Я опустила взгляд под его широко расставленные ноги (может, нужно помочь?) и обнаружила, что он не двинулся с места.
— В чем дело теперь? — На меня смотрело перевернутое лицо, исполненное восторга и благоговения. На миг я испугалась за свои шорты: не появилась ли в них дыра? Я позвала Слима по имени, пришлось даже пощелкать пальцами, чтобы тот вернулся из своих мечтаний. — Ты, часом, не впал в ступор?
— Ни боже мой! — Подобравшись ближе, Слим поднес лицо к прутьям и схватился за них обеими руками, как заключенный в камере. — Если только ты не захватила другой бюстгальтер…
— Слим, — оборвала я его, — у тебя явный шок.
— Шок? — переспросил он. — Да, я убит наповал.
Слима явно распирало желание высказаться, но я не дала ему такой возможности.
— Да, тебе едва удалось выжить, — согласилась я, — но сейчас не время искать сочувствия у окружающих. Постарайся сосредоточиться на нашей задаче и подтягивайся сюда.
Пляж внизу казался отсюда совсем узкой лентой. Заливчик в форме раковины морского гребешка. И того же цвета — теперь, когда тучи, сжимая кольцо, стали наливаться синевой. К тому времени, как Слим выбрался на сваи, мне уже не терпелось завершить восхождение. Оставалось совсем немного — я уже могла дотянуться до плюща, свисавшего с вершины. Проблема заключалась в том, что он сильно разросся и нависал теперь над нами. Я как раз выискивала наиболее подходящую тропинку наверх, когда мой телефон опять заблеял. Я отстегнула его от пояса.
— Говори, брат.
— Записи осталось еще на пятнадцать минут, — с надрывом сказал Павлов. — Вы уже внутри?
— Особняка?
— «Загон» звучал гораздо лучше, но будем называть его особняком, если так нужно.
Покосившись на Слима, я поймала на себе очень странный взгляд.
— Прекрати же! — прошипела я, на миг отвлекшись от звонка.
— Твоя запись сработала, как мы и надеялись, — продолжал Павлов. — Картье настолько углублен в просмотр, что я даже не уверен, дышит ли он. Сообразив, зачем ты заперлась в спальне, он нацедил себе еще стаканчик виски и устроился более чем удобно.
— А ты сам? Тебе видно, чем я занимаюсь, на его мониторе?
— Я сознательно ограничил свой обзор другой секцией экрана. И знать не желаю, что способно ввергнуть его в такой ступор. Что бы ты ни вытворяла, я уничтожу запись, как только она кончится.
