Когда он повернулся в том направлении, одна головешка в камине упала и сноп искр осветил два силуэта, возвышавшихся на кушетке. В углу сидела девушка, вытянув ноги вперед, а молодой человек в смокинге лежал, положив голову ей на колени. Шайну было интересно знать, спал ли он, или был мертвецки пьян.
– Добрый вечер! – проговорил он, приближаясь к кушетке.
Девушка вздрогнула, и ее длинные волосы взметнулись, когда она резко подняла голову. Пламя красными бликами заблестело в ее круглых глазах. Парень выпрямился и сел. Он казался страшно бледным и со своим обалделым видом походил на кретина.
– Что вы тут делаете? – сердитым тоном спросила девушка. – Полиция нам сказала, что нас больше не будут беспокоить.
Нисколько не смущаясь, Шайн подошел к креслу напротив кушетки и сел.
– Полиция попросту ошиблась, – сказал он. Потом он посмотрел на молодого человека и спросил:
– Что с ним? Он не может говорить?
– Ну разумеется, может! Скажи же что-нибудь, Эрнст! Он всегда такой, когда он чем-нибудь взволнован, – пояснила она.
Эрнст сделал глотательное движение и повернулся к девушке.
– Что ты хочешь, чтобы я сказал, Дот?
– Все в порядке, – проворчал Шайн. – Я только хотел узнать в полном ли вы сознании… Вы – Дороти Трип, ведь так? А это ваш брат Эрнст?
– Мы уже рассказали полиции все, что нам известно, – сказала она. – Теперь же оставьте нас в покое.
– Сейчас, но сначала у меня есть к вам несколько вопросов. Я не из полиции. Я просто бедный парень, который оказался в самом прескверйом положении из-за этой веселой истории.
– О! Убирайтесь!
Шайн немного наклонился, опершись локтями о колени, и строго спросил:
– Где вы были оба сегодня вечером в момент совершения преступления?
Дороги несколько поколебалась, потом прошептала едва слышно:
– Эрнст поднимался сюда, когда папа уже убил этого типа.
– А вы были здесь?
– В своей комнате, – ответила она, указывая на дверь позади себя.
– Одна?
– Да. Я раздевалась.
– Карл Мелдрум был с вами?
Шайн задал этот вопрос очень естественным тоном, и она даже не заметила его важности.
– Нет, Карл уже ушел.
– Разве у вас нет привычки раздеваться до его ухода?
Она быстро опустила веки, которые упали, как тяжелое покрывало, на ее глаза. Эрнст, шатаясь, встал и проворчал:
– Боже мой! Карл и Дороти не…
– Ах да?!
Тонкая улыбка заиграла на ее губах. Она медлен, но подняла веки.
– Кто это вам сказал о Карле? Остальные инспекторы этого не знали.
– Я ведь вам уже сказал, что я не из полиции. Я – человек, который знает очень многое и который собирается узнать еще больше.
Эрнст снова лег на кушетку с глазами, горящими от ярости, но ничего не сказал. Дороти снова улыбнулась Шайну.
– Карл ушел за пятнадцать, а может быть даже и за двадцать минут до того момента, когда папа застал этого типа в комнате Леоры. Эрнст подошел к порогу комнаты, когда это уже все случилось. Вот и все, что мы знаем.
– А у вас вид не очень огорченный случившимся, – заметил Шайн.
– Ну и что ж? Это был тип женщины-недотроги, которая время от времени давала нам милостыню в несколько долларов, в то время как у нее были миллионы.
– Но ведь теперь эти миллионы наверняка станут вашими.
– Конечно, а почему бы и нет? Одному богу известно, что мы заслужили их, так как в течение долгих лет мы вынуждены были сносить ее капризы и ее… Если бы я захотела, я многое могла бы рассказать вам.
– Нет! – воскликнул Эрнст. – Нет, Дот! Боже мой, ты хотела…
– Ладно, ладно, я ничего не скажу, – презрительно пробормотала она.
Шайн закурил сигарету и когда поднял глаза, увидел, что Дороти внимательно наблюдает за каждым его движением.
– Ладно, предоставляю вас вашим маленьким делам, – сказал он. – Я поговорю с вашим отцом и с Карлом Мелдрумом, чтобы выяснить, до какой степени вы лгали мне, и я еще вернусь, обязательно вернусь!
В коридоре флик по-прежнему сидел, прислонившись к стене.
Шайн спустился с лестницы, кивнул головой обоим агентам, которые сторожили парадную дверь, и вышел в мокрый от дождя день.
Сев в машину, он направился в отель «Палас».
