Шайн еще раз перечитал послание, сунул его обратно в конверт и положил себе в карман.
Потом он снова направился в ванную бросить последний взгляд на Карла Мелдрума. Мелдрум был по-прежнему инертен. Шайн послушал его пульс, чтобы быть спокойным, и ушел.
На улице газетчики что-то кричали, но Майк вернулся в Майами, так и не купив газету.
Он поставил машину около задней большой двери отеля и поднялся в свою бывшую квартиру по служебной лестнице.
Журналист из «Геральда» стоял на страже около двери его бюро. Шайн оттолкнул его в сторону и, не ответив на вопрос, вошел к себе и хлопнул дверью.
Он сразу же подошел к телефону и позвонил Филлис в свою новую квартиру этажом выше.
– Я здесь, дорогая. Ты не очень беспокоилась, а?
– Совсем нет. Но торопись, завтрак уже готов.
Шайн улыбнулся и повесил трубку. Было девять часов. Он снова снял трубку и спросил у служащего, не было ли для него почты.
– Минут пять тому назад пришла телеграмма на ваше имя. Я как раз собирался принести ее.
– Пусть ее принесут на второй этаж. Никаких извещений в мою новую квартиру, никаких, слышите?
– Хорошо, мистер Шайн.
Две минуты спустя посыльный явился с телеграммой. Шайн с подозрением осмотрел ее, потом нервным движением вскрыл.
Это была телеграмма из Нью-Йорка от мистера Соренсона, одного из директоров страховой компании, для которой Майк работал уже год. В коротких словах его уведомляли о расторжении контракта с ним и оповещали, что, считая с сегодняшнего дня, у него нет никаких деловых связей с компанией.
Шайн свернул бумажку и бросил ее в ящик письменного стола, потом быстро поднялся к себе.
Подгоревший завтрак и молодая женщина, с трудом удерживающая готовые брызнуть слезы, ожидали Майка. Он обнял Филлис и увидел поверх ее плеча лежащую на столе газету. Он осторожно подвел Филлис к дивану, усадил ее, сел рядом с ней и в течение часа пытался объяснить, что он на своем веку повидал и не такое и что обвинение в убийстве было пустяком.
Он уже почти убедил ее, как в дверь постучали. Он пошел открывать и нахмурил брови, когда на пороге увидел Марг. У нее был напряженный взгляд, красные глаза и очень бледное лицо. На ней было черное шелковое платье, слишком узкое для ее живота, стоптанные красные туфли. Она так посмотрела на Шайна, как будто не узнала его.
Он молча взял ее за руку и провел в комнату. Она щла как сомнамбула, впившись пальцами в черный пластиковый мешок. Голосом, совсем лишенным интонации, она пробормотала:
– Ваша жена, а?
– Да. Я миссис Шайн, – сказала Филлис.
Она закусила губу и бросила тревожный взгляд на мужа, который в это время внимательно рассматривал Марг.
Поскольку он ничего не произносил, она взяла Марг под руку и подтолкнула ее к дивану, говоря при этом убедительным тоном:
– Майк просто в отчаянии… И я… мы очень огорчены. Я понимаю, что вы должны испытывать…
– Нет, вы не можете этого знать, – возразила Марг.
Она села очень прямо со страшно напряженным видом.
– Вы не можете этого знать, потому что вы замужем, вы… Джое и я… мы должны были сегодня пожениться.
Филлис опустила свой взор на живот девушки, потом встала перед ней на колени и взяла за руки.
– Это… Это ужасно… – прошептала она.
Марг резким движением вырвала у нее свои руки.
– Я не хочу вашей жалости! Это ни к чему! Но ведь это он отправил туда Джое! – воскликнула Марг, указывая на Майка. Тот приблизился к ней.
– Это верно, Марг. Это действительно я послал его туда. Я и не собираюсь забывать этого. Я сделаю все возможное, чтобы исправить это.
– Исправить что? Что вы теперь можете сделать? Теперь никто ничего не сможет сделать. Джое мертв!
– Я знаю, но у вас будет ребенок, Марг. Нельзя же забывать этого.
– Если бы я могла! Он будет отмечен! Отмечен преступлением, которого Джое не совершал! Джое не делал этого! Это неправда! Это неправда!
– Конечно же, нет, – пробормотала Филлис. – Майк отлично знает, что Джое не делал этого. Он только что сказал мне об этом. Он обязательно обнаружит настоящего преступника. Вы увидите, что все устроится.
Марг как-то сощурила глаза и посмотрела на Филлис, склонившуюся у ее ног.
