Эрнст Трип окончательно закрыл рот, но у него от этого не стал более умный вид. Глаза его были обведены черными кругами, как будто он не спал несколько ночей подряд. Он нервно курил длинную сигарету в ожидании, что Шайн все-таки соблаговолит обратить на него внимание.
Майк проглотил большую порцию питья и маленький глоток ледяной воды. Он сильно затягивался сигаретой и выпускал дым из ноздрей. Наконец он, как бы очнувшись от забытья, повернулся к Эрнсту Трипу и проворчал:
– Садитесь.
Глаза парня при этом заблестели. Он осторожно сел и пробормотал:
– У вас такой странный вид, что я не…
– Я просто напился как свинья.
Майк выпил еще, не глядя на Эрнста, который вдруг сказал ему суховатым тоном:
– Я пришел к вам… я хочу сказать… Я прочитал то, что вы сказали… что помещено сегодня в «Дейли ньюс»…
Он внезапно замолчал и нагнулся, чтобы раздавить сигарету в пепельнице. Его глаза с безнадежным видом были устремлены на детектива.
– Да-а, – протянул тот. – Некоторые люди, прочитав это, задумались, что немало испортило им крови.
Майк опорожнил свой стакан и тотчас же снова наполнил его. Длинные женственные ресницы Эрнста опустились, что придало ему вид скромный и смущенный. Он вытащил дрожащей рукой сигарету из своего портсигара и закурил ее.
– Что вы хотите этим сказать? – проговорил он чуть слышным шепотом. – Что… что вы хотели сказать? Что… что…
Я же ведь не заикался при этом, – с брезгливостью возразил Шайн.
– Что же заставляет вас думать, что этот, человек не совершал преступления? Какие у вас имеются доказательства?
– Я не только не верю, но я к тому же и отлично знаю, что Дарнел ни в коем случае не сжимал горло вашей мачехи.
Майк поднял свой стакан и посмотрел, как солнечные лучи играли в жидкости.
– И вы знаете, кто это сделал?
– Я начинаю понемногу понимать это. Основные доказательства в настоящий момент пока все еще ускользают от меня, но, может быть, после второго стакана…
Майк сделал несколько – глотков с внимательным видом, потом убежденно покачал головой:
– Да… другой стакан, или два, или три, безусловно, разрушат последние барьеры, рассеют туман сомнений, и колебаний, и мой дедуктивный гений наконец-то засверкает, освобожденный от постороннего влияния…
Эрнст вскочил с места с возмущенным видом воскликнул:
– Вы же совершенно пьяны! Это вне всякого сомнения! Но вы выглядите так, что можно принять вас за умного человека. Я же прекрасно знаю, о чем вы думаете, чего вы ждете и почему не говорите откровенно. Почему не…
Шайн снова опорожнил свой стакан и вдруг изо всех сил швырнул его об стену. Потом он повернулся к молодому человеку и в первый раз после его прихода прямо посмотрел на него пристальным взглядом.
– Боже мой, что это вас так разбирает? Не смотрите на меня так. Лучше сядьте и скажите, зачем вы сюда пришли и что вы хотели мне поведать. Но только побыстрее. Я хочу выпить, а пить я предпочитаю в одиночестве.
Эрнст Трип снова сел.
– Вы говорили тогда о Карле Мелдруме, – сказал он. – Не верьте ничему тому, что он рассказывает. Ом врет, все врет, чтобы только спасти свою шкуру. И это действительно совсем не тот нанес удар; я готов держать любое пари, что это сделал Карл. Я знал, что он скрывал что-то, когда не хотел, чтобы я поднялся в ту комнату…
Он резко оборвал фразу, приложил пальцы к губам и с ужасом посмотрел на Шайна. Майк тотчас же насторожился.
– Он не хотел позволить вам подняться? Вы хотите сказать, что это было именно вчера вечером, когда вы откуда-то вернулись?
– Нет… Я… я совсем не то хотел сказать. Но только это не Дороти. Это совершенно невозможно! Она такая нежная, такая добрая и…
Майк встал, шатаясь, и с гримасой наклонился над Эрнстом.
– Она так же добра и нежна, как очковая змея, бедный глупыш. Вы просто ее ревнуете к Карлу Мелдруму, да? Не говорите, что нет. А сегодня утром она пыталась уговорить вас солгать относительно вчерашнего вечера, не так ли? Скажите правду! Вы же не умеете лгать. Ну! Говорите же! Быстро!
– Нет, нет! Это совсем не правда то, что вы говорите о Дороти!
Шайн вдруг резко выбросил руку вперед и ударил его по щеке тыльной стороной ладони. Эрнст отшатнулся и начал плакать.
